— Напротив, все знают: Калиновский нагрел руки на бориславской нефти!
Слухи дошли и до Зоммердорфа. И хотя у простых людей о покойнике принято говорить только хорошее или вовсе молчать, Дарина, которую с детьми приютила у себя мать Марты, пока Василь хлопотал об отъезде семьи на родину, не стерпела и отвела душу: она проклинала Калиновского на чем свет стоит.
Истинную причину отказа пани Анны от богатства Дарина хорошо знала, но раскрыть доверенную ей тайну она не имела права. И сердце ее обливалось кровью, когда приходилось выслушивать различные кривотолки о поступке пани Анны.
Вскоре «Брачная газета» — эта нимфа, купающаяся в тине сплетен и анекдотов, падкая на всякие невероятные авантюристические сюжеты, которыми она любила поражать фантазию своих читателей — «расшифровала» таинственную загадку. Она поместила сообщение под броским сенсационным заголовком:
«МАТЬ МЛАДЕНЦА-МИЛЛИОНЕРА СОШЛА С УМА!!!»
Под заголовком был помещен портрет молодой «жены» покойного Людвига Калиновского, а ниже жирным шрифтом пояснялось:
«Потрясенная горем жена, увидев растерзанное диким зверем тело своего молодого, красивого мужа, залилась слезами. Не было силы, которая могла бы оторвать ее от покойника; она рыдала над ним до самого его погребения. Когда же на кладбище гроб с любимым мужем поставили в фамильном склепе Калиновских, молодая вдова душераздирающе вскрикнула и упала без признаков жизни. О, бедная женщина! Когда с большим трудом ее привели в чувство, вдова утверждала, что никогда не была женой Людвига Калиновского и потому отказывается от всякого наследства.
Врачи помогли судебным чиновникам выйти из трудного
положения — они объяснили, что вдова, вероятно, не выдержав тяжелой утраты, лишилась рассудка. Опека над маленьким миллионером Ярославом Калиновским возложена на Венский «Акционгезельшафтсбанк».
Барона фон Рауха, увидевшего на первой странице «Брачной газеты» портрет своей жены под заголовком:
«МАТЬ МЛАДЕНЦА-МИЛЛИОНЕРА СОШЛА С УМА!!!»,
едва не хватил апоплексический удар.
Впрочем, нечто подобное переживал и молодой репортер Фред Курц, который всегда умел быстро добывать сенсационные новости и потому имел много завистников и недругов.
А случилось это так. Получив лично от редактора задание сфотографировать вдову-миллионершу, молодой репортер помчался прямо на кладбище, куда двинулась похоронная процессия. Обычно за катафалком первыми идут ближайшие родственники покойного, в том числе и жена. Окинув взглядом первый ряд идущих за катафалком, Фред Курц увидел трех женщин: две из них были староваты. А вон та, красивая, которая шла посередине в дорогом траурном одеянии, заплаканная, — безусловно, вдова миллионера.
Вот так и произошла ошибка. Фред Курц сфотографировал баронессу Амалию Раух, которую принял за Анну Калиновскую.
О скандале сам репортер узнал в то же утро, когда портрет и информация появились в газете.
Фред Курц, придя в редакцию, снял пальто и повесил его на вешалку у стеклянной двери. Сел за письменный стол, развернул принесенные с собой бутерброды с отварной свининой и, второпях завтракая, начал просматривать страницы свежего номера газеты. Задержав взгляд на своей информации, которая украшала первую страницу, он заметил, что ночью кто-то из сотрудников газеты дописал концовку под портретом «Анны Калиновской». Фред Курц остался доволен добавлением — в нем шла речь об опеке.
Раздался телефонный звонок.
— Фред Курц у телефона.
— Скажите, ваша мать жива? — серьезным тоном спросил мужской голос.
— Кто это спрашивает?
— Будьте добры, сначала ответьте на мой вопрос.
— Да, жива, — в недоумении буркнул Курц.
— Так вот, мальчик, бегите домой, вскарабкайтесь на колени своей мамочки и попросите соску. Кто вам сказал, что вы репортер? Молокосос!
Курц не успел и рта раскрыть, как трубку повесили. А через минуту опять позвонили.
— Фред Курц слушает.
— Поздравляю короля информации с очередной уткой! — загремел кто-то басом из трубки. — Поспеши заказать себе гроб, Фред! Барон фон Раух тебя убьет.
На этот раз Фред Курц узнал голос своего явного недруга — репортера из газеты «Венские новости».
— Хелло! Хелло!.. — сердито крикнул Фред Курц в трубку, но в ответ раздался хохот, и коллега повесил трубку.
Не прошло и пяти минут, как телефон снова зазвонил. Говорил незнакомый голос:
— Это «Брачная газета»?
— Да.
— Мне нужен репортер Фред Курц.
— Курц вас слушает.
— Через час, щелкопер несчастный, ты уже не сможешь никого слушать. Ты будешь трупом! Хи-хи-хи-хи! — И трубку повесили.
«Чертовщина! Что за нелепые шутки?» Настроение репортера омрачилось.
Снова звонок.
— Фред Курц!
— Как, вы еще живы? Ну, слава богу!
— Я вас не понимаю, — раздраженно перебил Курц.
— Ах, вы меня не понимаете? — вздохнул в трубке чей-то нарочито измененный голос. — Боюсь, что барон Раух вас тоже не поймет. Лучше вам смыться из Вены. И поскорее, — злорадно хихикнув, трубку повесили.
Телефон не переставал звонить, но Фред Курц не брал трубку. Он угрюмо жевал бутерброд и ругал себя за то, что ни одного из этих наглецов не обругал как следует.
Казалось, телефон вот-вот разорвется от настойчивого звонка. И Фред Курц, проглотив последний кусочек четвертого бутерброда, вытер руки о бумагу, в которой был завернут завтрак, скомкал ее и, бросив в плетеную корзину под столом, рванул трубку.
