— Сейчас объясню, барон. Я готов отдать миллион гульденов рабочим нашего промысла, если получу гарантию, что они больше не будут бастовать. Мы с вами не должны скупиться…
— Что? Я не дам ни одного крейцера! — взорвался барон. — Ни за что! Вы, герр Калиновский, конечно, умеете хорошо тратить, но не умеете зарабатывать. А знаете ли вы, какой ценой мне и вашему покойному отцу пришлось сколачивать капитал? Нет? Я не могу швырять на ветер миллионы!
— А между тем здравый смысл подсказывает, герр барон, что надо немного потерять, чтобы не лишиться всего, — сдержанно сказал Калиновский.
— Как это — всего?
— Да так… Рано или поздно мы потеряем все! Если же мы будем действовать умно, можно катастрофу отдалить хотя бы от нашего поколения.
— Я вас плохо понимаю, дорогой компаньон, — ледяным голосом проговорил барон. — Конечно, вы, адвокат, привыкли философствовать, но я человек деловой, со мной прошу говорить конкретно. Кто отнимет мое богатство? И откуда вы взяли, что «рано или поздно мы потеряем все»? Это же просто… мистика!
— Вероятно, и Левенгука считали мистиком, потому что он увидел через увеличительное стекло мир бактерий, недоступный невооруженному глазу. То, что простительно было современникам Левенгука, непростительно современнику Карла Маркса. Советую поинтересоваться кое-какими произведениями Маркса. Полезно. Он открыл закон, который объясняет развитие человеческого общества. Воспользуйтесь же его открытием, чтобы понять вещи, которые вам кажутся загадочными, мистическими. Когда вы познакомитесь с трудами Маркса, поймете, почему рано или поздно мы лишимся всего. Поймете, что наше богатство отнимут наши же рабочие.
— Ха-ха-ха! Рабочие? Эти грязные свиньи! Ха-ха-ха! Эти неграмотные хлопы? Я не боюсь, как граф, что они подожгут промысел! Ведь они сами же и подохнут с голоду. Слава богу, теперь в Бориславе есть полицейские стражники. Они не дадут поджечь промыслы. О герр Калиновский, вы шутник, рассмешили меня до слез, — и барон снова захохотал.
Калиновский, вежливо улыбаясь, смотрел на самодовольное, пустое и бездумное лицо своего компаньона и думал: «Жадное и свирепое чудовище. Мало того, что невежда, так еще и чванлив, как испанский сеньор. И говорит со мной снисходительно, с таким апломбом, словно он — грос-генерал, а я — рядовой. Сам же похож на новобранца из глухого альпийского села, который едва научился брать ложку, котелок и по сигналу бежать на кухню, но никак не может понять, что такое баллистика».
Калиновскому стало смешно, когда он представил барона в солдатской форме, с котелком. Он знал, что Раух рядовым не служил, но все же хотелось представить его в этом чине.
«Интересно, был бы он таким же чванливым? — все еще не мог расстаться со своими мыслями Калиновский. — Чванливым — не знаю, но глупым — непременно!»
Управляющий подобострастно слушал спор хозяев и думал о своем. В душе он соглашался с Калиновским. В самом деле, до Любаша дошли слухи, будто Андрей Большак (тот самый Большак, которого еще недавно можно было обругать, унизить, а он в ответ только смущенно мял шапку в руках и виновато озирался по сторонам) грозится поджечь промысел. Управляющий нервно передернул плечами, его беспокоила угроза. «Почему Большак считает меня виновником смерти своей жены и трех детей? — думал Любаш. — Мол, не прогони я этого хама с работы, они бы не умерли… Надо приказать шинкарям, чтобы гнали его из шинков и не продавали водки, а то чем черт не шутит…»
Еще одна личность беспокоила пана Любаша: непокорный, острый на язык, молодой русин Степан Стахур.
«Мутит воду… Надо убрать с дороги… Приеду в Борислав — возьмусь за него, — решил пан Любаш. — А за-одно и за этих — Ясеня, Лучевского, Кинаша и еще кое-кого…»
Любаш старался не смотреть на пана Калиновского, боясь даже взглядом выдать свои симпатии к нему, потому что барон был человеком самолюбивым и злопамятным: он любил, чтобы его считали главным хозяином.
Насмеявшись вдоволь, барон закурил сигару.
— Мы отвлеклись от главной темы, — серьезно сказал он. — Что же вы предлагаете, герр Калиновский? Лично я считаю: надо всех уволить и набрать новых рабочих. Виноват, не так. Я хотел сказать наоборот: сначала тайно набрать новых рабочих, а потом уволить старых. Согласны?
— Нет, барон. Мне кажется, пока никого увольнять не следует. Вначале нужно попробовать сговориться с их главарями. Пообещать разные льготы, увеличение заработка. Семейных из ночлежек перевести в отдельные комнаты. Хорошо бы предоставить им кредит для строительства собственных домов. Строиться разрешим на наших земельных участках, а кредит оформим долговым обязательством. Долг будут платить в рассрочку.
— Да вы с ума сошли! — бесцеремонно перебил Калиновского барон, серьезно обеспокоенный предложениями Калиновского. — Не стали ли вы в самом деле социалистом?
— Дорогой барон, разве вы отказались бы стать социалистом, если бы от этого ваши прибыли возросли вдвое, втрое?
Барон растерянно посмотрел на управляющего, потом на Калиновского. Его губы скривились в глупой улыбке, он подумал, что готов стать хоть дьяволом ради увеличения прибылей. Но вслух сказал:
