Его любовь - [94]
— Это почему же вы хозяйка? — с нескрываемой иронией спросил Заремба, сделав ударение на слове «вы».
— Потому что квартира моя!
— Была ваша, стала наша! — с улыбкой, очень бодро ответил зять!
Александра Викентьевна опешила и не смогла вымолвить в ответ ни единого слова.
Молча вышла на кухню и только там, опомнившись от удара, выместила обиду на Зое — девочка, опаздывая на танцы, посмела в купальнике стирать на кухне свой платочек. Александра Викентьевна завела длинный и нудный разговор о бесстыдстве современной молодежи.
А что касается зятя, то с ним она после первой стычки долго не разговаривала, а потом помирилась, сделав вид, что осознала собственную слабость.
На самом же деле это было такое перемирие, при котором один из противников, зорко и пристально следя за неприятелем и обнаруживая его слабые места, собирается с силами, чтобы нанести решительный удар.
Так и случилось однажды утром, когда все очень торопились — на службу, на рынок, в школу, в магазин. Торопилась и Ляля, и поэтому, когда она наливала в стаканы чай, крышка от чайника упала на вазочку с вареньем и варенье разбрызгалось по скатерти. Александра Викентьевна изменилась в лице, вся задрожала и опять-таки набросилась на дочь. Пожалуй, она не проявила бы такой прыти, если бы знала, что за Лялю никто не заступится. Но именно на это она и рассчитывала. Заремба обязательно заступится за жену, и тогда она, Александра Викентьевна, переключится с дочери на зятя и выскажет ему все, чего не смогла высказать из-за своего долгого вынужденного молчания.
Расчет был абсолютно точный. Заремба, застегивая начищенные пуговицы кителя, сразу помрачнел и произнес твердо и решительно:
— Я вас последний раз предупреждаю!
— Он меня предупреждает! — истерически выкрикнула Кузякина.
И затем сыпанула таким ливнем наиоскорбительнейших слов, как будто и в самом деле прорвался у нее какой-то запасной желчный пузырь, наполненный ненавистью к людям.
Пускай, мол, он не думает, что если капитан, то может командовать всеми и кто-то его боится. Она тоже не пешка! Имела дело и с генералами, и их тоже ставила на свое место. Потому что никто не имеет права издеваться над людьми! Никто! Не те времена! Пусть над своими солдатами изгиляется, а она стоять перед ним навытяжку не собирается. А в случае чего, она и в райком партии дорогу знает, и в политотдел, и к командиру части. И не позволит какому-то там офицерику в ее доме командовать!
Заремба ошалело слушал эти неожиданные, дикие обвинения и угрозы. Вникнуть в их смысл он не пытался (все, что было сказано, по его мнению, не имело никакого смысла), а лихорадочно думал только об одном — как бы угомонить тещу, чтобы ее воплей не слышали соседи и не подумали чего-нибудь дурного о нем, капитане Зарембе.
— Тише! — негромко, но грозно попросил он.
Но это было для Александры Викентьевны словно красное для быка, и она завопила еще громче.
На кухне уже услышали ее, Филиппович тяжело вздохнул и сказал:
— Началась обкатка.
Тогда Заремба, так и не найдя лучшего выхода и потеряв всякое терпенье, налился кровью, схватил стул и, гаркнув изо всех сил «Молчать!!!», так бабахнул им об пол, что в руке у него осталась только спинка, а стул разлетелся так легко, словно был какой-то составной.
Вид Зарембы и его поведение оказали на Кузякину такое неотразимое впечатление, что она, не на шутку перепугавшись, завопила:
— Убивают!
Затем, выскочив из комнаты, прошмыгнула по коридору, что-то бормоча и охая.
На кухне ее не стали ни о чем спрашивать. И так все было более или менее понятно.
Но немного позже, когда Ляля пронесла через кухню к черному ходу обломки стула, соседи сообразили, что произошло у Кузякиных нечто более значительное, чем они могли предугадать, и что новый зять, капитан Заремба, на самом деле из тех, кто, как предсказывал Филиппович, и тещу может посадить на гауптвахту.
Да каким бы ни был Заремба, а в то утро ехал на службу крайне издерганным.
Сидел в троллейбусе и внимательнее, чем обычно, присматривался к людям, которые входили и выходили, прислушивался к их репликам и мелким ссорам и пытался хоть как-то осмыслить загадочность человеческих взаимоотношений и прийти к какому-нибудь определенному выводу. И конечно же думал о том, что произошло сегодня утром в его собственной семье. Этот конфликт легче всего было бы объяснить одним весомым, почти легендарным словом «теща».
Но Зарембу такое объяснение не удовлетворяло, потому что он понимал, что и тещи не все одинаковы, и дело вообще не в тещах, а в людях, которые иной раз бывают хуже самой злой тещи. А вот откуда берутся такие люди — это вопрос. Почему часто в нашей квартире, в коллективе, в семье находится человек, который едва ли не обязанностью своей считает отравлять жизнь окружающим? Откуда берутся они, эти общечеловеческие «тещи», и почему все-таки существуют, и до каких пор будут существовать?!
Заремба не смог прийти к какому-нибудь определенному выводу, потому что кондуктор объявил остановку, на которой капитан должен был выйти.
И он только мысленно выругался, послав ко всем чертям всю эту нечисть, от которой никак не избавится человечество. От этого стало на сердце вроде бы немного полегче, и Заремба быстро зашагал туда, куда шагал каждое утро.
Анатолию Емельянову присущ неиссякаемый интерес к жизни сел Нечерноземья.Издавна у чувашей считалось, что в засушливом году — тринадцать месяцев. Именно в страшную засуху и разворачиваются события заглавной повести, где автор касается самых злободневных вопросов жизни чувашского села, рисует благородный труд хлеборобов, высвечивает в характерах героев их высокую одухотворенность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли произведения известных и малоизвестных широкому кругу читателей авторов, которые занимали и занимают свое место в истории, становлении и развитии нашей литературы, — рассказы А.Фадеева, К.Федина, Ю.Тынянова, В.Каверина и других советских писателей. Многие из этих авторов знакомы читателям как авторы романов, драматических произведений. И в этом сборнике они открываются с новой стороны.
«Цветные открытки» — вторая книга ленинградской писательницы. Первая — «Окно» — опубликована в 1981 году.
С писательницей Риммой Коваленко читатель встречался на страницах журналов, знаком с ее сборником рассказов «Как было — не будет» и другими книгами.«Конвейер» — новая книга писательницы. В нее входят три повести: «Рядовой Яковлев», «Родня», «Конвейер».Все они написаны на неизменно волнующие автора морально-этические темы. Особенно близка Р. Коваленко судьба женщины, нашей современницы, детство и юность которой прошли в трудные годы Великой Отечественной войны.
