Его любовь - [26]
Григорий не мог заснуть. Часа в два ночи опять постучали, и снова Самийло. На этот раз не один. Видно, опасался, что теперь Григорий откажется идти с ним и скроется. За спиной Самийло стояли еще двое в штатском. Самийло, заметно нервничая, сообщил: обстановка усложнилась. Внизу ждут люди из отряда.
— Вести городских ты должен в другое место, — заключил он.
Григорий спросил коротко:
— Где люди?
— В сквере.
В этом скверике, глухом и заброшенном, действительно встречались подпольщики. Но чаще всего утром или вечером, перед комендантским часом. Почему же пришли сейчас, среди ночи? И кто эти двое? Что-то сомнительное было в этой внезапной встрече. Но в последнее, время возникало так много неожиданных и непонятных ситуаций, что задумываться над ними не хватало времени. Все могло случиться.
Григорий быстро накинул на плечи пиджак, натянул старенькую кепку.
Едва только вышли на улицу, как из темноты шагнули к ним двое. Предъявили жетоны тайной полиции и приказали следовать за ними. Теперь оставалось одно — бежать!
Повели к Лукьяновке. Дорога, хорошо известная Григорию. Он тут же припомнил несколько проходных дворов, которыми пользовались подпольщики. Целые лабиринты глухих, заросших кустарниками и крапивой дворов, по ним можно пройти из одного района в другой или, как шутили друзья, — не выходя на улицу, дойти до самого центра города.
Наметил для себя путь… Предупредить Самийло, чтобы и он был наготове? Но внезапно что-то остановило, удержало: не торопись. Да и предупредить незаметно было нелегко. Надеялся: когда он рванется в сторону, то и Самийло сообразит что к чему и тоже бросится бежать. Покосился на него. Самийло спокойно шагал впереди, будто не с ним шел, а с теми двумя.
Гулко отдавались шаги в ночном коридоре улицы. Все ближе и ближе знакомый подъезд с железными воротами. А что, если калитку на ночь замотали проволокой? Вряд ли. Калитка ржавая, погнутая, плотно не закрывалась, туго входила в проем, но если уж входила, открыть ее было нелегко. Он стремительно проскочит в нее и изо всех сил захлопнет за собой. Другого выхода сейчас нет. А Самийло? Он шел впереди, будто тоже вел его. Неужели?..
Хорошо, что шли по тротуару, а не по середине улицы, по мостовой. Мелькали кирпичные стены домов с темными пятнами замаскированных изнутри окон, дощатые заборы. А вот и тот самый подъезд, железные ворота, погнутая калитка приоткрыта.
Григорий весь напрягся, сразу все словно отодвинулось куда-то далеко-далеко, и даже сам он куда-то исчез. Остались лишь ворота и намерение внезапно и энергично прыгнуть в сторону.
И он прыгнул! С разгона толкнул плечом калитку, она распахнулась настежь, отбросив его к кирпичной стене, о которую он ударился, едва удержавшись на ногах, и просто чудом успел ухватить рукой калитку и сильно захлопнуть ее. Глухо заскрежетал металл о металл, и изогнутая калитка застряла намертво. Бросился бежать, успев заметить, что Самийло вместе с теми двумя возится у ворот, дергает, толкает, громыхает. Вслед ему прозвучало несколько запоздалых выстрелов. Когда он был уже далеко и, прошмыгнув в соседний двор, через дыру в стене пролез в третий, затем с крыши невысокого сарайчика соскользнул вниз, в четвертый…
До самого утра петлял Григорий по глухим дворам, подолгу стоял в темных закоулках, прислушивался, ориентировался. На улицу выйти не мог — комендантский час. А когда стало светать и в городе началось движение, поправил на себе одежду, причесался, глядя в темное стекло какого-то окна (только сейчас заметил, что кепку потерял), растер побледневшие щеки и вышел из своего укрытия. Утро его согрело, хотя было прохладным, изо рта шел пар, и пробирала неприятная дрожь. То ли от холода, то ли от всего пережитого.
Он мог бы немедленно исчезнуть из города и найти отряд, но помнил: в восемь утра должна состояться встреча в парке. Быстрее туда, к своим, предупредить, предостеречь от дальнейших провалов. Если, конечно, эта явка еще не известна предателю.
Приближаясь к парку, невольно замедлил шаги. Но, когда увидел на скамейке в конце аллеи Федора, словно гора с плеч свалилась.
Федор и верил услышанному, и не верил. Ведь если это правда, многое с таким трудом и риском подготовленное может пойти прахом. И обернуться неимоверными потерями. Следовало все выяснить и немедленно решить, как действовать дальше.
Но их задержали при выходе из парка.
Из трехсот восьмидесяти подпольщиков на сборный пункт пришло не более половины. Предатель оставался неразоблаченным.
— Вот так и попал я сюда, — закончил свой рассказ Федор. — И приходится теперь думать не о партизанском отряде, а о побеге смертников. У человека, — сказал он, — всегда должно быть дело номер один. То, что нужно сделать в первую очередь. И только сделав его, браться за следующее, опять же наиболее важное из оставшихся. И так всю жизнь. Вот у тебя, — спросил он Миколу, — какое у тебя сейчас дело номер один?
Тот, помолчав, признался:
— Выжить! — И, опасаясь, что его поймут неправильно, поспешил добавить: — Выжить, чтобы бороться!
— Проще говоря — бежать отсюда. Ты прав. Сейчас главное — побег. Этому мы должны подчинить все. И тогда обязательно добьемся своего. Это важно прежде всего для того, чтобы рассказать людям правду об этом аде и о предателях. Фашистам не удастся вычеркнуть из истории Бабий яр.
Центральное место в сборнике повестей известного ленинградского поэта и прозаика, лауреата Государственной премии РСФСР Глеба Горбовского «Плач за окном» занимают «записки пациента», представляющие собой исповедь человека, излечившегося от алкоголизма.
Книга «За колючей проволокой» написана на материале из гражданской войны участником похода конного корпуса Гая на Варшаву. В первой части автор — бывший партизан, боец одного из лучших полков Красной армии — рисует боевую походную жизнь одного из конных полков корпуса Гая во время похода на Варшаву. Вторая часть книги дает картину жизни «за колючей проволокой» — в плену.
Минуло двадцать лет, как смолкли залпы Великой Отечественной войны. Там, где лилась кровь, — тишина. Но победу и мир надо беречь. И все эти годы днем и ночью в любую погоду пограничные дозоры чутко слушают тишину.Об этом и говорится в книжке «Дозоры слушают тишину», где собраны лучшие рассказы алма-атинского писателя Сергея Мартьянова, уже известного казахстанскому и всесоюзному читателю по книгам: «Однажды на границе», «Пятидесятая параллель», «Ветер с чужой стороны», «Первое задание», «Короткое замыкание», «Пограничные были».В сборник включено также документальное повествование «По следам легенды», которое рассказывает о факте чрезвычайной важности: накануне войны реку Западный Буг переплыл человек и предупредил советское командование, что ровно в четыре часа утра 22 июня гитлеровская Германия нападет на Советский Союз.
В повести и рассказах В. Шурыгина показывается романтика военной службы в наши дни, раскрываются характеры людей, всегда готовых на подвиг во имя Родины. Главные герои произведений — молодые воины. Об их многогранной жизни, где нежность соседствует с суровостью, повседневность — с героикой, и рассказывает эта книга.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.