Его любовь - [119]
Однако наивная и не искушенная еще в женских пристрастиях Глафира не замечала в этом взгляде ничего иного, кроме простого интереса к тому, что она рассказывала, и горячо продолжала: чтением Шевченко была растрогана даже княгиня Варвара Алексеевна, и сам князь не удержался, обнял поэта, поцеловал и попросил чаще читать им свои произведения.
А сильнее всего поразило Глафиру то, что, читая, Тарас Григорьевич сам готов был разрыдаться. Глаза его всякий раз наполнялись слезами, а голос дрожал и срывался.
— Это воистину поэт милостью божьей! — воскликнула Глафира, как показалось княжне, повторяя чьи-то слова.
Она все еще пристально смотрела на Глафиру, стараясь отыскать в ее словах что-то для себя очень важное, и все никак не могла прийти к определенному выводу. Тогда она решилась как бы в шутку прямо спросить:
— А не влюбилась ли ты, часом, в Тараса Григорьевича?
— В него все влюбились, — не уловив глубинного смысла этого вопроса, выпалила Глафира. — Если б вы слушали его, видели, как он читал, и вы бы влюбились.
Варвара улыбнулась. Милая, наивная девочка, ты и в самом деле ничего вокруг себя не замечаешь. Ты совсем еще ребенок.
Княжна поднялась с кресла и, приблизившись к Глафире, крепко обняла ее и прижала к себе.
— Дитя мое! — растроганно прошептала она. — Я верю тебе, верю. И непременно послушаю чтение Шевченко.
Ей было даже приятно, что Глафира влюбилась в Тараса и что все женщины в этот вечер в него влюбились. Значит, его действительно стоит любить. И не только как поэта.
Варвара еще крепче прижала к себе Глафиру, и из глаз княжны внезапно покатились слезы, блеснувшие в пламени свечи. И тут неосознанно, интуитивно, но сообразила Глафира, что плачет княжна от радости.
Девушка подумала: может быть, от этого хорошего известия, от этих приятных переживаний Варваре Николаевне станет легче, она выздоровеет, повеселеет. Ведь когда княжна хворала, уединялась, Глафира тоже чувствовала себя плохо, словно бы ей тоже нездоровилось, потому что княжна была для нее и родной матерью, и верной подругой, и доброй наставницей.
Наконец Варвара спохватилась, достала из-под кружевного манжета платочек, поспешно вытерла слезы и, погладив Глафиру по голове, сказала с благодарностью:
— Спасибо тебе, спасибо, девочка!
А когда Глафира ушла, вконец растревоженная и возбужденная княжна долго еще пребывала под впечатлением ее бесхитростного рассказа. Она больше не желала садиться в кресло, где часами цепенела в безутешной скорби. Подошла к окну, отодвинула штору, задумчиво вглядываясь в притихший ночной парк.
Боялась признаться себе в этом, но постепенно убеждалась, что приход Глафиры и разговор с ней успокоил ее больше, чем все молитвы и все снадобья и советы доктора Фишера.
На следующий день княжна вышла из своего добровольного заточения…
Тарас, встретившись с ней после завтрака в библиотеке, заметил в глубине усталых глаз затаенную боль и почувствовал, что боль эта каким-то образом связана с ним.
Во дворе стояла ненастная погода, было сумрачно, и Тарас не пошел в мастерскую, а взял в библиотеке журнал «Украинский вестник», изданный в Харькове в 1816 году, чтобы почитать его в своей комнате.
Княжна стояла у окна, и Тарас сразу понял, что она ждет его. Шевченко стало невыразимо жаль ее, его охватило чувство сострадания к ней. Он стал участливо расспрашивать о ее здоровье, посоветовал больше не болеть, потому что и так, мол, тоскливо на сердце в такие хмурые осенние дни. Варвара с нескрываемой грустью пообещала не добавлять ему огорчений своими недугами.
Потом она попросила Тараса рассказать, что за поэму читал он накануне вечером. Глафира говорит, что все женщины, слушавшие это произведение, влюбились в автора.
— Даже Глафира? — улыбнулся Тарас.
— О, конечно, и, может быть, сильнее всех!
Шевченко внимательно посмотрел на княжну и, мгновенно изменившись в лице, негромко и как-то слишком серьезно промолвил:
— Как жаль, что там не было вас.
Глаза Варвары мгновенно вспыхнули. Она с тайной радостью и одновременно с неосознанным страхом почувствовала, как от самого сердца стала неудержимо подниматься горячая волна нежности к Шевченко, бороться с которой она не могла да и не хотела.
— Тарас Григорьевич, — растроганно проговорила княжна, — надеюсь, у вас не одна поэма и я еще смогу вас послушать.
— Что-что, а поэма найдется, — рассмеялся Тарас. — Пишу… Хотя кое-кто из друзей и бранит меня за это.
— Да кто же это берет на себя такой грех?
— Сошенко, Иван Максимович. Вы, наверно, слышали о нем.
— Конечно, слышала. Ваш Колумб и приятель по академии.
— Разумеется, Колумб, — весело согласился Шевченко. — Так вот, этот Колумб постоянно меня упрекает — да брось ты писать свои никчемные стихи и делай настоящее дело. То есть занимайся живописью.
— Интересно, что за никчемные стихи вы ему читали?
— Свою любимую «Катерину»!
Варвара с недоумением повела плечом.
— И не нашлось человека, который доказал бы этому странному Ивану Максимовичу, что он глубоко ошибается, и защитил бы вас?
— Ну, почему же, бывало и это. Но Сошенко все равно стоял на своем: какой Тарас ни хороший поэт, но если бы бросил стихи и целиком посвятил себя живописи, стал бы великим художником.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.