Его любовь - [118]
Даже подумалось в ту минуту: Шевченко может и влюбиться в Глафиру, в ее обольстительную молодость. Говорят, он еще никого не любил, а это же должно, несомненно должно когда-нибудь случиться.
Княжна не ушла. Осторожно переступила порог и неслышно приблизилась к Тарасу. Он, увидев ее, улыбнулся и слегка поклонился. Наблюдая за уверенными движениями длинной кисти в его крепкой руке, княжна сделала вид, что вглядывается в еще смутные очертания отцовского лица на полотне, а внимание и чувства ее были обращены на другое: вот здесь, рядом с ней, стоит Тарас Шевченко, чьи стихи она обожает, такой близкий и доступный, такой непосредственный и приветливый. Она слышит его ровное дыхание, его приятный голос, видит выпуклый высокий лоб с крутыми надбровьями, прищуренные серо-голубые глаза и каждое движение, каждую черточку его лица.
Что-то таинственное, неподвластное ей самой поднималось из потаенных глубин ее существа, и она еле сдерживала себя, чтобы не коснуться руки Тараса, его плеча, кудрявых темно-русых волос, не прильнуть к нему доверчиво и нежно.
Поймав себя на этом неизъяснимо удивительном и недозволенном, почувствовав, как тяжело, почти невозможно ей сейчас владеть собой, Варвара торопливо вышла из мастерской. Но долго еще слышался ей негромкий дуэт.
Неужели Тарас и Глафира полюбили друг друга? Казалось бы, волноваться, беспокоиться не было ни малейшей причины. А ей-то, собственно, что до этого? А между тем словно кто-то упрямо твердил: нет, ей уже не все равно, в кого влюбится Шевченко и как он поведет себя в их доме.
Она почему-то чувствовала себя обязанной думать о его дальнейшей судьбе. Почему? И она отвечала себе, что ей суждено всю жизнь заботиться о благополучии и совершенстве других и призвание ее, сущность всего существования лишь в самопожертвовании. Но, возражала она себе, разве мало того, что она отказывала себе во многом хотя бы ради этой же Глафиры.
Она пыталась успокоиться, убеждала себя, что, вероятно, преувеличивает значение того, что видела, и волнения ее напрасны. И тем не менее не могла подавить в себе тревожное настроение, не могла остановить горестные мысли, которые вопреки ее воле наплывали и наплывали мутными волнами на потрясенное ее сознание.
Разве что пойти в парк, на аллею, где они впервые встретились, постоять под старой липой, под которой она хотела тогда укрыться от дождя. Может быть, эти воспоминания избавят ее от треволнений. Но в коридоре опять встретилась ей княгиня, и Варваре показалось, что ее чрезмерную взвинченность мать, как всегда, сразу же заметила и уже догадалась, чем она вызвана.
Княжна поспешила в свою комнату. Медленно переступила порог и потом долго и усердно молилась, прося у всевышнего справедливости и покоя.
Хотя княжна и верила, что господь бог может и успокоить и вернуть силу духа, но молитвы помогали мало. Она слишком переволновалась, задумавшись над неустроенностью своей жизни, над обстоятельствами, угнетавшими ее, и заболела.
Доктор Фишер, привезенный старым князем еще из Саксонии, конечно, определил, как и надлежало, название болезни, но он был не только лекарем, но и умным человеком и прекрасно понимал, что дело здесь не в микробах или простудах, а в нервах молодой и одинокой княжны, в той глубокой пропасти, которая возникла между ее возвышенной душой и монотонно-пустой повседневностью.
Он сам очень любил эту милую, впечатлительную девушку, болезненно переживал нескладную ее судьбу. И потому, как только мог, успокаивал княжну, стараясь прежде всего вернуть ей душевное равновесие.
— Вы подольше побудьте в одиночестве! Мудрое уединение — бальзам для души. Думайте о чем-либо прекрасном, приятном для вас. Читайте. И, кроме того, посоветуйтесь с Шарлем Эйнаром, своим духовным наставником из Швейцарии. Напишите ему.
Варвара выполнила этот совет — неделю она не появлялась на людях и почувствовала, как постепенно возвращаются к ней покой и уравновешенность.
Попробовала написать Эйнару, но, взяв перо, заметила, что ей прежде всего хочется рассказать о Шевченко, о своих непонятных чувствах к нему, а это, помимо ее воли, опять тревожило, бередило ей сердце, и потому письмо отложила она до следующего раза.
Поднявшись из-за небольшого письменного столика, на котором потрескивала черным фитильком оплывшая свеча, она пересела в кресло и долго неподвижно сидела в полутьме, словно позабыв обо всем на свете.
Неожиданно к ней заглянула Глафира, значительно позже, чем обычно, да и смелее, чем между ними повелось. Она просто влетела в комнату. Глаза у девушки возбужденно поблескивали.
— Если б вы только слышали, как он читал! Он читал свою поэму! — не замечая ни крайней бледности княжны, ни ее молчаливой печали, восхищенно восклицала Глафира. — Все женщины плакали, а я и сейчас не могу опомниться. О, если, б вы, Варвара Николаевна, послушали его! Ничего подобного я в своей жизни не слышала.
Княжна не перебивала Глафиру.
Слушала внимательно и сосредоточенно: огромные темные глаза Варвары настороженно следили за каждым движением, за каждым словом воспитанницы, стараясь прежде всего уловить, выведать что-то затаенное, скрытое, о чем, может, и сама Глафира еще не догадывалась.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.