Наконец Кощей поднялся из-за стола, поблагодарил хозяев, галантно подал мне руку, и мы направились в сторону, противоположную той, откуда пришли.
– А…– начала было я.
– Порталом быстрей, – перебил меня мой спутник.
– То есть… ты знаешь, где он находится?
– Конечно, в каждой деревне есть портал для мгновенного перемещения в пределы дворца.
Логично. И как я сама не додумалась.
Мы быстро подошли к темному помещению, больше всего напоминавшему хлев. Кощей завел меня внутрь, снова что-то пробормотал, «поработал» руками, и в следующую секунду мы очутились в густом сером дыму, вонявшем тухлыми яйцами.
– А где… – чистый воздух как-то подозрительно быстро закончился, я закашлялась, – где… мы…
– Дома, – мой спутник тоже кашлял, но в этих звуках натренированным ухом я уловила угрозу.
Секунда, другая, я кашляла, не переставая, но вдруг все исчезло. Остались только мы: кашлявшая я и разозленный Кощей.
– Ванька! – да что ж он орет-то так! Аж в ушах звенит! Была бы я на месте парня, сразу затаилась бы.
Молчание.
– Ванька, чтоб тебя… – Кощей осекся, видно, вспомнил обо мне рядом, замолчал, нахмурился, что-то пробормотал. В воздухе появилась ярко-синяя нить.
– Пойдем, – велел он.
– Куда? – кашель наконец-то прошел.
– Этих паршивцев искать будем.
Пошли. Почему-то за ручку. Якобы так я нить буду постоянно видеть, через Кощея. Я не стала говорить, что и так ее видела, шла молча, наслаждалась чистым воздухом, держалась за широкую и теплую ладонь. Вот вроде мифологи считают, что Кощей к загробному миру принадлежит, а рука теплая. Да и сам он как-то не очень на мертвеца похож… Получается, неправильный Кощей мне достался…
Детей мы нашли в большой светлой комнате с распахнутым настежь окном, судя по обстановке, детской. Они склонились макушками друг к другу и что-то изучали, стоя возле стола.
– Ваня, – обманчиво ласково позвал Кощей.
Пацан вздрогнул, повернулся, покраснел, втянул голову в плечи.
– Что на этот раз? – все так же по-доброму буквально пропел мой спутник.
– Это мы шкурку царевны лягушки жгли, – храбро выступила вперед Ника, заметила мой крайне заинтересованный взгляд, смутилась и опустила голову. – Ну мам, ну когда еще в сказку попадем, – пробормотала она жалобно.
– Таблицу умножения наизусть мне расскажешь, вместе с правилами русского языка. Всеми выученными за эти годы, – безжалостно сообщила я дочери.
Ника обиженно шмыгнула носом, губы задрожали.
– Прекратить концерт. Иначе без ужина останешься, – добила я ребенка.
Кощей изумленно посмотрел на меня.
– Ты моришь дочь голодом?
– Постоянно, – выдала меня с потрохами обиженная малолетняя любительница сладкого и мучного.
Я страдальчески закатила глаза. Нашли мучительницу. И смотрят оба, что Ванька, что Кощей, как на садистку.
– Видел бы ты, сколько она ест. Тем более, вместе с учебой, это самое действенное наказание.
И пока наш хозяин обдумывал сказанное, я повернулась к парню.
– Где вы, два бандита, нашли царевну лягушку и почему содрали с нее кожу?
Дети заулыбались, Кощей в очередной раз поперхнулся воздухом и закашлялся. Ну да, у него фантазия побогаче, чем у не видевших жизни подростков.
– Во дворе шкурка лежала, – честно ответил Ванька, – Ника подумала, что она от царевны какой-то осталась, я не стал ее отговаривать.
–То есть… То есть… – задохнулась от возмущения и обиды обманутая в лучших ожиданиях дочь, – ты мне соврал?! Да как ты…
– Не думаю… – прервал ребенка задумчивый Кощей. – Вряд ли это была одежда царевны, но обычные лягушачьи шкурки такого эффекта не дают… Ника, – повернулся он к моей дочери, – дай мне ладонь.
Дать ладонь самому Кощею?! Да конечно! Да пожалуйста! Какие там меры предосторожности. Ребенок лет с пяти мечтал попасть в русскую народную сказку, спасти Василису, помочь Ивану, победить того самого Кощея. Так что руку Ника протянула мгновенно. И через секунду над детской ладошкой загорелся зеленый огонек.
– Природная ведьма, и близко серого нет, – внимательно следя за огоньком, медленно проговорил Кощей. – Что ж, надо будет принять меры… – И уже парню. – Ваня, ты показывал Нике наши ужасно страшные подземелья?
Через секунду обоих непосед сдуло ветром из комнаты.
– И что это было? – удивленно спросила я, ни на секунду не поверив в «ужасно страшные подземелья» – слишком живым и цветущим выглядел мальчишка.
– То, что в ни в тебе, ни в Нике, зла нет, а шкурка горела серым, – последовал не совсем ясный ответ.
– Намекаешь, что в ней была заложена какая-то жуткая гадость? – уточнила я.
– Именно. Осталось понять, кто и как ее сюда пронес и для кого она предназначалась…
Я хотела задать еще несколько вопросов, но мой желудок совсем некстати напомнил о своем существовании. Кощей по-доброму улыбнулся. Я покраснела.
Обедали мы вдвоем – дети были заняты исследованием несчастных, пока еще «ужасно страшных», подземелий.
Стол вышколенные слуги споро накрыли в обеденном зале. Гречневая каша, два вида сыров, жареное, вареное, тушеное мясо, сбитень, квас, блины с медом и черной икрой… Желудок издавал пронзительные трели практически непрерывно. Ели мы молча. Я тщетно старалась помнить об этикете и собственной талии: все же сорок восьмой размер – это не сорок второй, радовавший мой глаз до беременности. Да, при росте метр семьдесят пять толстой я пока не казалась, но упитанной – точно. А с такой мечтой гурмана рисковала вернуться домой вторым карлсоном. Вот только умопомрачительные запахи и таявшая на языке еда ничего слышать не хотели о моих планах.
