Его любимая ведьма - [42]

Я снова вспомнила шестиногого быка и его не всегда трезвую хозяйку и храбро кивнула: рядом с Юлькой было не так страшно.

Деревня ни капли не изменилась за последние годы: те же крытые соломой крыши, тот же густой частокол, отделявший участки друг от друга и от дороги. Единственное, на этот раз никто не распугивал воем народ.

– Явились, наконец-то, – сморщенный дед, лет семидесяти-восьмидесяти, не меньше, одетый в кафтан, штаны и сапоги, все – коричневого цвета, показался из небольшого деревянного домика, – я уж думал, помру, вас дожидаючись.

– Не ворчи, Пихто, – небрежно отмахнулась от него Юлька, – пациенты где?

– Та туточки, где ж еще им быть, родимым, – дед кивнул на домик, из которого вышел, – у двоих живот пучит, один с головой мается, еще один спать толком давно не может.

Странные диагнозы, особенно последний, Юльку не насторожили. Она храбро потянула на себя деревянную скрипучую дверь, зашла в избу. Я юркнула следом.

Четыре лавки у стен, три стула и стол – посередине комнаты, вот и вся обстановка. На лавках лежали мужики разных возрастов, в такой же одежде, как и Пихто. Крестьянские вещи изысканностью и разнообразием не отличались. Юлька сгрузила сумку на стол, осмотрела пациентов, приказала:

– Кто самый храбрый – подходи, лечить буду.

В ответ – кладбищенская тишина. Народ, похоже, не особо верил в Юлькины лекарские способности и предпочитал отбросить коньки самостоятельно.

– Не подойдете сами – хуже будет, – пригрозила Юлька, оседлав стул.

Угроза подействовала – все четверо умирающих подскочили с лавок и резво подбежали к своей спасительнице.

Юлька раздала склянки, в которые перелила свежесваренное лекарство, с видом как минимум спасительницы человечества, проследила, чтобы каждый честно выпил свою порцию, и внимательно уставилась на страдальцев.

Те под ее инквизиторским взглядом смутились, опустили глаза на деревянный пол.

– Чегось, матушка Яга? – прогудел один из них, детина лет тридцати-сорока, похожий больше на здорового коня, чем на готового умереть страдальца.

– Результат жду, – любезно просветила его Юлька. – Ты вот от чего страдаешь?

– Голова болит, матушка Яга…

Он не договорил: и его, и остальную троицу вдруг скрутило, они заорали, упали на пол, трансформируясь в воздухе, и через пару секунд перед нами с Юлькой оказались четыре крупных жабы ярко-зеленого цвета.

Глава 4

На детскую руку упали снежинки,

На малом мизинчике восемь их было число.

Различную форму являли пушинки,

И все так мерцали воздушно-светло.

Вот крестики встали, вот звезды мелькнули,

Как мягок сквозистый их свет.

Но детские пальчики чуть шевельнули, —

И больше их нет.

К. Бальмонт. «Снежинки»

Жабы возмущенно квакали, не спеша убегать, Юлька сидела с открытым ртом и пребывала в полной прострации, а я понимала, что снова где-то напортачила. Зелья мне упорно не давались. Да и вообще, с магией я была далеко не на дружеской ноге. Кощей утверждал, что мне не хватает усидчивости и упорства, а я предпочитала пользоваться техникой или плодами магических действий других людей, не доверяя своим умениям. Ника, кстати, пошла в меня. Ей тоже магия не давалась.

– Дашка, – отмерла наконец-то Юлька и с грозным видом повернулась ко мне, не забыв кинуть в жаб парализующее заклятие, чтобы не разбежались, – ты вообще что сотворила? Какие там травки висели, с подобным эффектом? В каком поле ты их собирала?!

– Уж явно не под Чернобылем, – огрызнулась я, сознавая, но не желая вслух признавать свою вину. – Там, где положено, собирала. На лугу. В новолуние…

– Дура, – всхлипнула Юлька, сползла со стула и начала не то рыдать, не то смеяться. – В полнолуние их собирают. Какое, к лешему, новолуние!

Да какая, блин, разница, когда собирать эти дурацкие травки?!

– Делать-то что теперь? – я посмотрела на жаб, встретила их обвинительные взгляды, закусила губу. То Глашку непонятно чем опоила, и та, кроме самогона, ничего в рот не брала, то теперь вот… Жабы…

– С собой этих идиотов брать, в дом Кощея. Будем на них эксперименты ставить, – фыркнула Юлька, поднимаясь с пола. – Что? Что ты так смотришь? Есть другие идеи? Слушаю.

Идей не было. Жаб Юлька засунула в сумку, наложила на нее заклятие и вышла из дома.

Пихто стоял у ветхого забора, ждал нас.

– Ну чаво там? – подался он вперед, пожирая нас полным любопытства взглядом.

– Отдыхают. Пока не беспокой их, – не моргнув глазом, соврала Юлька и храбро зашагала к ступе. Я, молясь, чтобы наш с ней обман не раскрылся, пока не взлетим, поспешила следом.

Путь назад практически не запомнился: я переживала из-за жаб, пыталась понять, как Юлька собирается их расколдовывать и снова и снова давала себе зарок больше траву на зелья не рвать и магией не баловаться. Хватит с меня Глашки и жаб.

Дым мы заметили издалека, густой, серо-сизый, словно перья голубя.

– Интересно, выжившие на развалинах найдутся? – язвительно хмыкнула Юлька.

– Не дождешься, – заверила я ее. – Кощей защиту и на детях, и на дворце каждые полгода обновляет.

– Жаль, – садистским тоном протянула Юлька. – Кинули б сумку на пепелище, глядишь, не пришлось бы возиться… Ты ж гляди, пихаются! Не хотят шашлыком становиться.