На моём пути возник разрумянившийся блондин. Окинул меня восторженным взглядом лихорадочно блестящих глаз. При себе ни травинки.
— Леди! — он широко раскинул руки, будто собирался меня обнять.
Торопливо присела в книксене, одновременно отступая. И совершила ошибку — Найре ничего не оставалось, как двигаться дальше. Не вступаться же за меня. Гвардейцы тоже не вмешивались, хотя и смотрели на блондина очень внимательно. Пока он границ не перешёл…
— Леди, после бала я мог думать только о вас! Вы снились мне, леди.
Жаль, не в кошмарах.
Блондин резко сократил между нами расстояние, ухватил за руку и водрузил мою кисть на своё запястье:
— Позвольте, леди? — сначала сделал, потом спросил. — Прошу, похитительница моего сердца!
Я покорилась неизбежному. Хотя… для меня из блондина получится идеальный муж. Парень безнадёжно болен и не похоже, что он пытается «слезть с травки», с восприятием действительности он не в ладах. Ваша супруга обходится без пульса и холодна, как труп? Полноте, пойдёмте, мы вас проводим в приют для душевнобольных. Никто не удивится скоропостижной кончине блондина, а я с удовольствием примерю вдовий наряд.
— Леди, я вас люблю, — продолжал блондин.
Моё молчание его ни капли не расстраивало. Кажется, он и вовсе не замечал, что я не в восторге от его словесных излияний и бурной жестикуляции.
Наконец, он прервался, и я попробовала сыграть свою партию:
— Лорд, так благородно с вашей стороны прийти на благотворительную ярмарку, ведь дети-сироты нуждаются в нашей заботе. Кто, если не вы?
Траш, смотрит на меня баран бараном. Слишком длинные фразы и завуалированные намёки — уже не для его выкуренных мозгов?
— Ой, лорд, взгляните, какая восхитительная пичуга!
Одна из молоденьких придворных продавала вышитые шёлком платки, и я указала на изображение яркой заморской птицы. Блондин перевёл взгляд на платок.
— Для сирот, — подсказала я.
— Красиво, — согласился блондин и повёл меня дальше.
Манёвр не удался.
— Леди, а ведь я умею не только танцевать, но и петь!
О, нет.
— Я исполню для вас романс собственного сочинения!
Тра-аш.
К счастью, он выпустил мою руку, чтобы развернуться ко мне лицом, и я смогла попятиться. Удрать тихо не получится, так что терплю дальше. Интуиция подсказывает, что недолго осталось.
Блондин выдернул из-за пояса плоскую фляжку, отхлебнул:
— Смочить горло, — пояснил он мне.
Запах мерзкого пойла пощекотал ноздри. Не вода, и даже не самогон.
— Романс в честь леди…, - рявкнул блондин во всю силу лёгких и запнулся.
Подсказывать и называть своё имя я не стала. Вот ещё.
— В честь леди, похитившей мой покой! — выкрутился блондин и запел.
То есть это он думал, что поёт. По-моему, натурально выл. Окружающие раздались в стороны. Я отступила ещё на шажок.
— Моя любовь, у-у-у…, - заголосил блондин. — Любовь! О-о-о! — надрывался он.
Нужен новый план.
— Кто поддержит лорда во имя сирот? — обратилась я к почтенной публике, схватила с ближайшего стола копилку, поставила на пол и, благо мрамор не застелили ковровыми дорожками, он гладкий и достаточно скользкий, оттолкнула копилку от себя. Кубышка проехала по полу всего пару шагов и остановилась, но этого хватило. Зрители неуверенно приблизились. Какой-то рыжик бросил в кубышку деньги, оплачивая старания певца, за рыжиком последовали другие. Как мне показалось, из сочувствия ко мне. Певца явно хотели угостить кляпом. Воодушевлённый вниманием и моим поощрением блондин разошёлся пуще прежнего, а я ещё попятилась и смешалась с толпой.
Побег удался, чтоб его.
Прошмыгнув в самый дальний от галереи зал, я почувствовала себя увереннее. Белых платьев не видать, невесты пока ещё в основном холле или в соседнем, женихи — там же. Вырвалась.
Не знаю, для чего зал используется в обычное время, сейчас в нём развернули самый настоящий аристократический рынок. За богато декорированными прилавками, на прилавки и не похожими, преимущественно молодые придворные дамы, предлагают вышитые ими картины, рукописные сборники стихотворений собственного сочинения, кружевные платки, шали. Чуть в стороне с товаром расположился ювелир, ещё дальше — парфюмер. Я бы не отказалась от притирания, способного перебить вонь роз.
Между рядами фланируют гости. Дамы в возрасте, дамы при мужьях, достопочтенные кавалеры- одиночки. Я влилась в общий поток и сделала вид, что бесцельно прогуливаюсь, любуясь занятными мелочами. На меня косились, с любопытством, но лениво. Этикет я не нарушала, но шла по самой грани — приличнее, чтобы юная леди была хоть с кем-то, пусть и подругой столь же юного возраста.
Я улыбнулась двум шушукающимся сплетницам, и леди, ответив не менее доброжелательными улыбками, предложили пренебречь некоторыми условностями и познакомиться. По сути — оказали мне любезность, помогли вывернуться из щекотливой ситуации. Я поприветствовала их книксеном, по положению я ниже, к тому же это мне делают одолжение, и представилась — Шанита, можно Шани. Девушки назвали свои имена. Возникла неловкая пауза.
— Леди, — взяла я разговор в свои руки, ради этого ведь улыбалась, — благодарю. Вы столь любезны, а я растерялась…
— Леди, это наш долг. Многие из светлых невест впервые во дворце. Растерянность вполне понятна и простительна.
