Его единственное условие - [10]

– Нет. А вот насчет того, что и работал, и учился, – да, – сказала Меган.

Мама со вздохом покачала головой.

– Он всегда был трудягой. А вот девочки у меня такие легкомысленные! Сколько раз Тони предлагал им помощь, чтобы и они закончили колледж, да куда там! Еле дождались, чтобы вырваться из школы… Правда, не выйди они замуж так рано, у меня сейчас не было бы внуков. А Тони все равно пришлось раскошелиться – не на учебу, так на свадьбы!..

Тут мама умолкла, чтобы разнять внуков – похоже, мальчишки поубивали бы друг друга, если бы она не вмешалась. Вернувшись к разговору, она сменила тему:

– Лафферти – это ведь ирландская фамилия?

– Да, – подтвердила Меган, умолчав о том, что это фамилия ее матери, а об отце она ничего толком не знает.

– А ты католичка? – задала следующий вопрос мама Сабелла.

Меган кивнула и с трудом подавила улыбку, заметив, с каким облегчением вздохнула ее собеседница.

– Правда, не такая уж набожная, – самокритично добавила она.

– Ну ничего, родишь и начнешь снова ходить в церковь, – великодушно заметила мама. – А Тони говорил тебе, что он крестный отец почти всех своих племянников и племянниц? Они от него без ума, да и немудрено – он отлично умеет обращаться с детьми!

Именно это обстоятельство – то, что Тони прекрасно ладил с детьми своих сестер, – и ввело Меган в заблуждение. Со слов мамы Сабеллы и из своих собственных наблюдений она сделала вывод, что иметь большую семью – заветная мечта Тони. По пути домой, когда они ехали через парк Золотые Ворота, Меган пришла к неожиданному заключению – она была бы рада стать матерью при условии, что отцом ее детей будет Тони. До сих пор она даже не подозревала, что способна на такие чувства! А что, если Тони захочет много детей? Ну что ж, тем лучше.

Как будто прочитав ее мысли, Тони нарушил молчание:

– Мы должны с самого начала кое о чем договориться, Меган. Речь идет о детях.

– Я слушаю, – с улыбкой отозвалась она.

– Ты бы хотела когда-нибудь иметь детей?

Она была настолько удивлена этим вопросом, что не сразу нашлась что ответить.

– Вообще-то я пока об этом не думала, – осторожно начала она. – А почему ты спрашиваешь?

– Я имел в виду вот что – насколько важно для тебя иметь большую семью?

Так вот в чем дело! Вот что удерживает Тони от серьезного шага! Похоже, он не хочет иметь детей и опасается, что она этого хочет… Меган почувствовала разочарование, которое тут же сменилось страхом. Сейчас все зависит от ее ответа. Если она скажет что-нибудь не то, их отношения прервутся в самом начале и тогда ей придется вернуться к тому, что она имела всегда – безотрадному одиночеству…

– Ты не хочешь иметь детей. Я правильно тебя поняла? – спросила Меган, утаив только что мелькнувшие у нее мысли.

– Я по горло сыт детьми. Пойми, ведь я уже вырастил троих детей – своих сестер. С двенадцати лет я только и делаю, что решаю их проблемы. То приходилось оттаскивать их от банки с вареньем, то разбирать ссоры, а когда они подросли и начали гулять с мальчиками, невольно взял на себя роль полицейского и отца. Пока последняя из них не вышла замуж, я не имел ни минуты, когда принадлежал бы самому себе. Все это я говорю тебе потому, что считаю – на твою откровенность должен ответить такой же откровенностью. И если ты после моих слов решишь, что я закоренелый эгоист, – ну что же… И все же я хотел бы знать, как ты сама относишься к детям, Меган.

Она помолчала, подбирая слова.

– Мне кажется, у меня недостаточно развит материнский инстинкт, – сказала она наконец. – У некоторых женщин он есть, а у некоторых – нет. И слава богу, что в наше время женщина сама может выбирать.

В эту ночь, полную любви, Тони сделал ей предложение, и она, не помня себя от восторга, согласилась.

«Тогда я приняла правильное решение», – сказала себе Меган, останавливая «Ауди» рядом с домом, где жили они с Тони. Последние семь лет ее жизни были волнующими и счастливыми, и она никогда не жалела, что тогда пошла на сделку с совестью.

Да и как она могла жалеть? Ведь без Тони ее жизнь стала бы пустой и тусклой. Кроме того, трудно жалеть о том, чего совсем не знаешь…

«Тогда почему же ты вынуждена постоянно напоминать себе, что счастлива?» – мысленно спросила она себя. К чему эти постоянные экскурсы в прошлое? Да что с тобой, в самом деле, творится в последнее время, Меган?

Она сидела в машине, пытаясь унять сердцебиение.

– Повышенная тревожность, – поставил диагноз врач, к которому она пришла посоветоваться, выписал рецепт на модный транквилизатор и посоветовал поменьше работать.

Рецепт Меган разорвала, как только поняла, что с ее здоровьем все в порядке. Она научилась сдерживать приступы беспокойства усилием воли и добилась того, что они почти прекратились. Во всяком случае, сегодняшний был первым за многие месяцы.

Через пару минут она войдет в дом, примет теплый, расслабляющий душ и к моменту возвращения Тони окончательно успокоится. А в будущем постарается не допускать этих бесплодных сожалений о прошлом. Они не только не приносят никакой пользы, но и вредят – ее рассудку да и браку.

Глядя на темные окна, Меган вдруг подумала: а как чувствуют себя люди, которые, подобно ей, возвращаются домой поздно вечером? Ей всегда казалось, что дом, словно соскучившись, радуется ее возвращению. Они купили его на второй год после свадьбы. Тогда цена казалась им неимоверно высокой, но с тех пор она даже утроилась, когда стоимость жилья в районе залива внезапно взлетела вверх. Дом нельзя было назвать просторным – за такую цену они могли бы позволить себе значительно более вместительное жилище на окраине, например, в Новато или Петалуме, – однако для бездетной пары вполне подходил и даже позволял принимать гостей.