Его дикое проклятие - [91]

– Но не испытываешь.

– Нет. У меня для этого не хватает сил.

– Но как же их может хватить. – Я коснулась ладонью щеки Йеро, стерла большим пальцем влагу, собравшуюся у глаз. – Ведь во всех мечтах ты был частью своей семьи.

Глава 41

ВИКА

Риан был здесь. Тихий и молчаливый, в полумраке ее каморки. Без слов он дал ей понять, кто тот человек, за которого она вышла. Но внезапно чей-то голос рассек сон Вики на две части.

Она испуганно вскочила на кровати и натянула одеяло до подбородка.

– Вставай. Мы отправляемся в путь. Ты с нами.

Она была еще слишком ошарашена сном, чтобы узнать, чей это голос. Он был не слишком громким, но при этом вызывал у нее подавляющий ужас. Он был мрачным. Сквозь окно в крыше она различила луну, проглядывающую через клочья облаков.

– Где… куда мы едем? И почему среди ночи?

– Мы – личная охрана новой княгини.

Вика моментально проснулась. Она поняла, кто зашел в ее спальню, по темному блеску его глаз в лунном свете. Она вышла за него, и свадебный ритуал стоил ему тяжелой лихорадки. Весь день он был привязан к кровати, потому что его ожоги воспалились. Она старалась не выказывать сострадания.

Его слова могли означать только одно.

– Значит, князь умер?

Каллахан кивнул:

– Княгиня Калейя уже приняла клеймо власти. Я рассчитывал, что она подождет, пока тело ее отца вернется в огонь, но она не стала. Она что-то задумала и хочет двинуться в путь уже этой ночью.

– Куда? – спросила Вика. То, что он рассказывал ей все это, пугало само по себе. Последние дни он едва говорил с ней. Другие женщины предупредили ее и объяснили, чего от нее ждут: задача супруги – сопровождать мужа в путешествиях, заботиться, чтобы он был сыт и в хорошем настроении, перевязывать его раны и штопать одежду. После этой безумной свадьбы, которая была такой жестокой и одновременно такой… странной, они больше не отгораживались от нее и обращались с ней, будто она была почти что одной из них.

– Ты скоро увидишь. Одевайся.

– Я обязательно должна ехать с тобой? Чего… на что ты рассчитываешь? – К этому моменту он должен был уже довольно хорошо понять, что любой мясник лучше умеет перевязывать раны, чем она. – Мне и правда нужно для тебя готовить?

– Пригоршня углей! Я уж лучше съем мясо сырым. – Он рассмеялся, и Вика осмелилась скорчить рожу в темноте. – Мы найдем для тебя занятие. В крайнем случае, отвлечешь на себя стрелы, которые предназначались мне.

Это была шутка? Смешной она ей не показалась. Среди женщин ходили истории о том, что некоторые кеппоханки поступали так на самом деле.

Он уже дошел до дверей, а Вика по-прежнему неподвижно сидела на своей лежанке.

– Каллахан? – Его имя неуклюже сорвалось с ее губ. Она никогда еще не произносила его вслух.

– Что еще? – нетерпеливо пробурчал он. – Боишься или что?

– Нет. Я… – Она откашлялась. – Я могу сражаться. Если ты дашь мне меч, я…

Он снова рассмеялся, но она расслышала в его смехе нотки удивления.

– Я действительно могу сражаться. Я могла бы доказать тебе, но лучше не на виду у твоих людей.

– На это не хватает смелости? Или думаешь, наши враги деликатно отвернутся, если ты захочешь их порезать?

– Дело не в этом. Я не хочу, чтобы твои люди смеялись над тобой, когда я смогу тебя ударить. – Это была наглая ложь. Она хотела этого больше, чем чего бы то ни было, и она бы от души наслаждалась своим превосходством.

– Посмотрим, когда ты соберешься. Если успеешь вовремя, подберем тебе меч. Маленький.

Вика вскочила с кровати и стянула ночную рубашку через голову еще до того, как Каллахан закрыл за собой дверь.

От неизвестности, куда они едут и зачем, у нее стискивало живот. Однако намного сильнее было волнение предвкушения. Она больше не будет заперта в этом замке, больше не будет ночевать в крошечной каморке над покоями Каллахана, ей не придется забираться по хлипкой лестнице в помещение, где обычно спали горничные.

Эта рука, на которой теперь было выжжено клеймо, словно знак владельца, символ, который носил и Каллахан, теперь сомкнется на рукояти меча.

Что бы сказал на это Риан? Ей больше всего хотелось снова прилечь, чтобы заснуть и услышать, что он скажет ей на это: «Риан, этот Каллахан собирается дать мне меч. Может, мне сунуть его куда-нибудь ему в живот, как ты думаешь?»

Если быть честной с собой, ей пришлось бы признать, что она, наверное, этого не сделала бы. Каллахан не был плохим человеком. Когда он привел ее после этой жуткой свадебной церемонии в свои покои – у нее дрожали колени, а боль от раны на ладони обжигала всю руку до самого плеча, – он не потребовал от нее исполнения супружеского долга. Он просто ткнул ее палец кинжалом, испачкал простыни ее кровью и пояснил, что собаки почуяли бы обман, если бы это была не ее кровь.

Разумеется, она почувствовала облегчение, осознав, что он ее не хочет. Впрочем, растерянность была едва ли не сильнее.

– Почему… Почему ты это делаешь? – спросила она, переводя взгляд со своего перепачканного кровью пальца на его лицо.

– Настаиваешь, чтобы я сделал все как надо?

– Нет! Я просто подумала… Почему мы тогда… – Она посмотрела на свою ладонь.

– Мне нужно было нарушить приказ моего князя?