Его дикое проклятие - [134]

Я слегка оттолкнула его, изо всех сил стараясь сдержать слезы, а затем повернулась к Королеве:

– Вы знали, ваше величество? Знали, к чему это все приведет?

Я сжала кулаки. Эта новая Лэйра, свободная от всех немийских обычаев, была подобна буре, сплетенной из четырех немийских ветров. И я была готова вот-вот выпустить ее на волю.

Королева улыбнулась своей безобидной детской улыбкой. В ней не было сострадания, но не было и насмешки.

– Я надеялась, Лэйра. – Других слов у нее для меня не нашлось. Она посмотрела на Аларика: – Вы так долго боролись за вашу жизнь. Вы и правда хотите ее отдать? Окончательно?

– Нет. – Я хотела выкрикнуть это, но спазм сдавил грудь, так что с моих губ сорвался лишь всхлип.

Аларик медленно отпустил меня, а затем поднял плечи, словно на них давил вес в целую тонну.

– Нет, – хрипло произнес он. И прежде, чем я успела ощутить надежду, продолжил: – Нет, я этого не хочу. Но я к этому готов.

На какое-то время стало совершенно тихо. Эфирные туманные существа подошли ближе. Холодный мех коснулся меня, потом бархатная поверхность изящных лепестков. Огромные глаза выглянули из-за них, и я наконец поняла, что эти существа действительно были надеждами. Возможностями.

Это были фантазии Лиаскай об Алсьяна-Дэра.

– Я ценю вашу готовность к великой жертве, Аларик Кольяс, Повелитель дэмов, – произнесла Истинная королева. – Именно поэтому я на стороне волшебницы.

Она говорит обо мне? Я подняла взгляд. Королева все еще улыбалась.

– Великая власть обретается тогда, когда человек готов от нее отказаться. Прежде, чем мы – Лиаскай и я – покажем тебе путь, волшебница, мы хотим узнать, стоят ли Алсьяна-Дэра и ее Повелитель этого риска на самом деле.

Я непонимающе посмотрела на нее. Покажем путь, сказала она…

– Десятикратно.

– Что это за путь? – Аларик совершенно не успокоился, узнав, что его корону, а с ней и жизнь, быть может, и не придется отдавать, будто королева вынудила его после утомительной капитуляции снова поднять оружие. Его руки дрожали.

– Лиаскай проведет волшебницу в свое сердце, – произнесла Истинная королева. – Туда, где корни всей магии связаны с Матерью Лиаскай.

Я посмотрела прямо на нее. Она ожидает формального согласия? Разве не очевидно, что я готова на все?

– Что я должна сделать?

– Ты должна разрушить заклятье, волшебница. Оно было сплетено в холодной, ясной звездной ночи, в морозе, который уничтожает любую жизнь, вечно охраняя корни магии.

– Лиаскай – ваша Мать и ваш завтрашний день. – Аларик выбирал слова как можно вежливее, но в его голосе звучала неприкрытая ярость. – Разве она не может сама вырвать магию из своего сердца?

– Разумеется, она могла бы это сделать, – холодно ответила Королева. – Мы это ей и предложили, но она совершенно не хотела, чтобы Алсьяна-Дэра была уничтожена. Если вы хотите разорвать одни нити и сохранить другие, волшебница должна это сделать сама. Но будьте осторожны. Это может стоить вам жизни. А всем странам – будущего.

Я закрыла глаза и сосредоточилась на собственной магии. Изумрудно-зеленый и бирюзовый, подкрашенные голосом матери. Однажды она уже оказалась сильнее, чем магия звездной ночи.

Я ощутила мягкое прикосновение. Аларик прислонился своим лбом к моему. На мгновение мне захотелось потеряться в черноте его глаз, скрывавшей столько тайн. Но не от меня. Его тревога за меня пересиливала все. И чувство вины, потому что я подвергала себя опасности из-за него.

– Ты десятикратно стоишь того, чтобы рискнуть ради тебя, Аларик.

– Но не твоей жизнью. Она слишком ценна.

– Даже если это так – кто заставил меня это узнать? Кто не дал мне стать уравновешенной смелой немийкой, которая служила бы своему отцу? Все, чем я сейчас являюсь, – благодаря нам. Я хотела бы… – мне пришлось стиснуть зубы, так хаотично путались чувства, – нет, я хочу, чтобы у нас было время для нас самих. Я не хочу вспоминать обо всех тех моментах, когда мы делали вид, что свободны. Я хочу ощутить эту свободу.

Глаза Аларика заполнила тень боли, словно мои слова пронзили его плоть, как клинок.

– Без тебя не будет и меня. Останется лишь тень меня прежней.

Он хотел отрицательно покачать головой, но я не позволила ему. Он всегда видел лишь вину, которую взвалил на себя, но не замечал того хорошего, что сделал. Теперь ему придется это выслушать.

– Ты отдал свою жизнь, чтобы спасти сестру. Ты рискнул своей жизнью, когда твое задание потребовало убить меня, и лишь спрятал меня. Ты рискнул своей жизнью, чтобы защитить меня от дэмов и открыть ворота в замок Риана Циры. Ты отдал свою жизнь, чтобы мы смогли справиться с проклятьем. Аларик, тебя пытали самым ужасным образом, и ты вынес это. Ты мог бы, черт побери, призвать дэмов к себе на помощь, но ты этого не сделал. Чтобы защитить невинных! А когда у тебя появился выход, возможность освободиться, ты отверг его, потому что никогда не оставишь в беде того, за кого ты в ответе. – Пришлось судорожно вздохнуть, потому что у меня не хватило воздуха. – Ты десятикратно стоишь того, чтобы рискнуть ради тебя. Так что не оскорбляй меня сомнениями.

Я ожидала, что он что-то возразит, но он не стал. Вместо этого он посмотрел на меня – спокойно, долго, словно хотел запомнить каждую черточку моего лица. Потом он нежно поцеловал меня, и этот поцелуй породил в груди бурю чувств, которая едва не поглотила меня. Слишком много тепла, слишком много света. Слишком много любви. Она угрожала затопить меня и унести прочь. Слезы счастья обжигали глаза – счастья недолговечного, робкого и хрупкого, но именно поэтому невыразимо ценного. Моргнув, я заметила слезы и в глазах Аларика.