Его Америка - [17]

Кроме всего прочего, Беатрис рассказала, что учиться здесь реально трудно и скоро самым желанным состоянием для меня будет сон. Что же, пока не жалуюсь, хотя и мало-помалу списываю себя в ботаники. Не привычно.

В Баку перелистывал лекцию в автобусе по дороге и затем, добавляя несколько заумных слов, отвечал на уроке. Учителя иногда понимали мой студенческий прием, но такие ответы всегда оценивались высоко. А здесь, наскольо я понял, никто к доске не идет, чтоб зачитать продиктованную на прошлом уроке лекцию обратно преподу. Пока мы все сидим и, когда хочется ответить, поднимаем руку и с разрешения преподавателя включаемся в дискуссии. И, кстати, здесь на уроке никто не шепчется на задних партах. Вообще не шепчутся.

1 сентября, 2012

Новостную ленту на фейсбуке заполнили посты про «дело Сафарова». Все, кому не лень, на своих стенах и через страницы пишут статусы, делятся фото и ссылками на статьи с СМИ. Комментируют, с радостью обсуждают эту новостную бомбу пользователи все: и русскоязычная молодежь с собственной культурой некоего снобизма, оправданного многоязычием и вытекающими из него доступом и возможной причастностью к верховенствовавшей почти двести лет русской культуре, и молодежь социально более продвинутая азербайджаноязычная, которая мало дружит с русскоязычной и противопоставляется ей потреблением иной культуры. Эти два параллельных лагеря тусуются порознь, редко группируясь. Но когда дело касается национализма, они сколачиваются, радеют вместе. Вместе празднуют экстрадицию и освобождение Рамиля Сафарова.

Читаю экспрессивные, местами неграмотно написанные комментарии, и такое ощущение, будто это событие, как и спортивные успехи наши над армянами, есть победа, хоть и маленькая. Нас, азербайджанцев как нацию, все еще цементирует военная идеология. Она поддерживает национализм. А патриотизм?

Помнишь ту лекцию про политику государства в этой сфере? Лектор говорил, что в девяностые нацию объединяли сначала борьба за независимость и война, а затем достижение независимости и послевоенная горечь, несостоявшееся желание победить. Он подкреплял свои утверждения информацией о том, что на каждом мероприятии, от внутриколлективных торжеств до официальных встреч в верхах, упоминались важность приобретения суверенитета и надежда на победу.

В начале двухтысячных — продолжал лектор, — эти вещи частично да подзабылись, и чтобы раздуть огонь национализма в сердцах людей, появилась надобность добавить в национальные идеи актуальность, перчинку. Теперь перед нацией поставили новую цель — прославить или радоваться прославлению Азербайджана. В ход были пущены «национально-моральные ценности» — пропаганда или защита национальной музыки, кухни, менталитета, то бишь моральных и пр. устоев. Мол, мугам наш — это сверхчеловеческая, космическая музыка, и весь мир должен это знать. Азербайджан велик мугамом. В 2008 году — лектор снова приводил факты, — открылся центр мугама. С 2009-ого начался ежегодно проводиться международный мугам-фестиваль. На Евровидении с 2007-ого до победы в 2012-ом Азербайджан представляла песня с обязательным мугам моментом или хотя бы партией на каком-либо национальном инструменте. И наконец, в 2010-ом Алим Гасымов спел песню с мега популярной звездой David Vendetta.

Кроме мугама, — добавлял он, — объектом показного азербайджанизирования стала песня «Sarı Gəlin». Есть такие аргументы, как «ее поют у нас уже столько-то столетий», «текст песни на азербайджанском», «в песне говорится о наших традициях» и тому подобное. Прилагаются, конечно, и контраргументы: есть такое понятие, как «культура региона» (кавказского в данном случае). Мол, песня с такой же музыкальной конституцией и тем же размером стихов есть и у тюрков, и у армян, и у персов и у других народов и народностей. И потому полного, всеобщего принятия азербайджанизирования этой песни заграницей достичь пока не удалось. Но пропаганда ведется. Для прославления национальной кухни такой большой работы не было сделано, — продолжал он. Были лишь толки о том, что dolma — это чисто наше блюдо. Государство оперирует всеми этими ценностями, пропагандирует их, чтоб сформировать отношение азербайджанского обывателя к своей стране. А насчет менталитета — перешел он к последней подтеме, — здесь национальные ценности больше соизволили консервировать, чем возвеличивать их и распространять. Во имя защиты тех элементов менталитета, которые противостоят местами европейским, местами либеральным, и чтоб направить в нужное русло эволюцию ценностей, нынче пытаются помешать проникновению через интернет, телевизор и другие источники в умы и настроения народа тех самых «не наших» ценностей. Большинство азербайджанцев с глубокой верой отстоят правоту и мнимую феноменальность таких компонентов нашего менталитета, как фатализм, смирение и покорность судьбе (спасибо исламу за это), жизнь одним днем, игнорирование будущего, недоверие другим людям, меньшая приоритетность образования, вера, что работа не приводит к богатству, совковая уравниловка (спасибо СССР за это), низкая склонность к риску, восприятие конкуренции как угрозу равенству, агрессивный настрой против инноваций, толерантность к коррупции, мужской супрематизм, крепкие, обязывающие на зависимость от отцовского дома, семейные традиции, подчинение воле старших, понимание стремления индивида к свободе самовыражения как произвола личности, представления о государстве как об источнике всех социальных благ, прав и обязанностей граждан и некоторые другие патриархальные и совковые верования. Эта культура-дискурс популяризируется и сама себя воспроизводит через СМИ, в разных ток-шоу, в речах политиков и некоторых представителей интеллигенции. Высказываются даже такие глупые вещи как то, что наши женщины самые красивые на свете. Лектор послал нас к Лоуренсу Харрисону и Мариано Грондоне и завершил речь на позитивной ноте, что единомыслие и спаянность народа, пусть и порой не обще-человеческими ценностями, хорошо влияет на воспитание нового поколения граждан свободного Азербайджана.