Египетский роман - [40]

Селеста сохранила серьезный вид, но в глубине души возликовала: наконец-то! Ее назвали «госпожа Сануа»! Это тут же наполнило ее счастьем, предвестьем грядущих перемен.

– Спасибо, – ответила Селеста, сияя. Она чуть сутулилась; казалось, ей тяжело носить свое большое лицо. Вышитым ею самой платком она вытерла руки от остатков еды, которой кормила ланей.

Чтение и вышивка помогали успокоиться Селесте, всегда ощущавшей, что ей не удается идти в ногу с действительностью. У нее был красивый сад, там она читала и вышивала. В этом саду у нее росла египетская пальма с шестью верхушками, которой было шестьдесят с лишним лет. Отец посадил эту пальму через несколько дней после ее рождения.

– Благодарю за соболезнование, – сказала Селеста со слегка искусственной приветливостью. – Простите, что я вас не припоминаю, – извинилась она без всякой причины. – После смерти мамы приходило так много людей.

Она была выше его на полторы головы, и с этим ничего нельзя было поделать. Всю жизнь эта голова отделяла ее от людей. Она считала, что из-за этого она не вышла замуж и не родила детей. «Мужчины не любят женщин, которые их выше», – твердила ее мать и была права. Постепенно, где-то с десяти лет, у Селесты начался долгий процесс самоотрицания, и все, что предсказывала ей суровая мать, сбылось.

На третьем-четвертом десятках ее жизни благодаря стараниям матери найти ей жениха у нее было несколько опытов общения с мужчинами, совершенно ужасных, повергших ее в состояние полной прострации, так что она перестала выходить из дома, а дома все за нее делала домработница. Селеста проводила дни за чтением и вышиванием, а если требовалось, бралась и за шитье, и спала больше, чем надо. Она то вышивала, то не вышивала, но ее мозг работал постоянно, потому что она всегда читала какую-нибудь книгу. Чего только она не прочла за все эти годы! Она познакомилась с шедеврами итальянской, французской, русской и американской литературы. Она их читала и перечитывала. У них в доме скопилась огромная библиотека. То, что было переведено на арабский, она читала по-арабски, а чего по-арабски не было – читала по-итальянски, который знала с детства. Она тщательно обернула все книги их красивой библиотеки со стеклянными дверями, в прозрачный полиэтилен, чтобы не трепались.

Искусству изящно вышивать Селеста научилась у матери. Часто они сидели у телевизора с вышиванием. В последнее время она вышивала на черной сатиновой ткани цветы по образцам из интернета, а потом делала из этой ткани красивые подушечки с невидимой застежкой, скрытой за складкой. Надо отметить, что она была виртуозом не только ручной, но и машинной вышивки и шитья. Она заказывала нити и иглы из Франции по интернету, и они приходили через два дня.

Селеста провела несколько лет за пределами большого дома, в разных принадлежащих ей квартирах в Каире, но, когда ее матери исполнилось восемьдесят лет, вернулась в большой дом, чтобы быть с матерью в ее последние годы. Так она объясняла это себе.

Мать Анетта и дочь Селеста не ощущали никакой связи с Государством Израиль. Напротив, они тщательно избегали всяких контактов со своими собратьями по ту сторону пустыни и с их посланцами в Каире. Они сразу выкидывали в мусор приглашения посетить на праздники израильское посольство. Они считали себя принадлежащими египетской нации египтянками иудейского вероисповедания.

– Кормить животных запрещено, – все-таки сказал директор.

– Вы здесь работаете? – спросила Селеста и продолжила, не дожидаясь ответа: – Да, кормить животных запрещено. – Она показала на выцветшую табличку с этими словами. – Но как их не кормить? Посмотрите, как они выглядят.

– Их кормят работники зоопарка, – автоматически ответил директор и пошел за ней. Он замолчал, видя, как гиены набросились на остатки принесенного ею мяса.

Селеста кормила гиен нарезанными куриными шейками. У аль-Амрави разболелась голова. Она снова кинула гиенам шейки, и они набросились на еду.

– Они умирают от голода, – сказала Селеста.

– Видно, сегодня о них забыли, – попытался объяснить Фарид.

Он сразу же распознал ее трогательную слабость и огромную потребность в любви и в признании и решил, что не будет с ней спорить.

Ему показалось, что она старше его как минимум лет на десять. Может быть, больше. Очень может быть, что ей за шестьдесят, но она в хорошей форме. А ее высокий рост словно делает его ниже! «Интересно, замужем ли она», – подумал он и тут же понял, что, будь она замужем, муж ни за что не разрешил бы ей в эти дни слоняться одной по зоопарку, как бы она ни сочувствовала животным.

– Я проверю, что там сегодня с кормежкой, – сказал он, взяв старенькую «Нокию», чтобы отдать указания начальственным голосом, но батарейка села, и, попрощавшись, он направился к себе в офис.

Вечером он изменил своему обыкновению сидеть дома и вышел на улицы, посмотреть, что где творится. Улицы, даже центральные, были тихи, и он спокойно шел вперед. Его переполняло хорошее чувство, казалось, вновь появилась надежда. По дороге он понял, что легко может влюбиться. Он попадется в ее сети, даже если они немного истрепались. Что здесь такого? Он тоже устал от жизни. Особенно кстати, что у нее уже не может быть детей, так что тут она его не подставит.