Египетские сказки, повести и легенды - [26]

Когда удалился последний сириец, царевич открыл глаза и увидел рядом мертвое тело своей жены и труп пса. Стеная, стал он жаловаться: «Воистину, боги точно выполнили предопределение, данное прежде. Когда был я младенцем, Семь Хатхор объявили, что умереть мне от собаки, и вот, пожалуйста, – так оно и случилось, ибо именно пес обнаружил перед врагами мое присутствие. Я готов к смерти, ибо без этих двух существ, что лежат рядом со мной, жизнь для меня немыслима».

И, подняв руки к небу, возопил он: «О боги, я не совершил против вас никаких грехов! Поэтому молю вас даровать мне доброе погребение в этом мире и оправдание перед судьями Именти». И он упал навзничь мертвым. Но боги услышали его голос, и Великая Эннеада спустилась к нему, и Ра-Харахти объявил этим богам: «Судьба его свершилась. Давайте же дадим новую жизнь этим двум, ибо следует вознаградить их преданность, проявленную по отношению друг к другу». И мать богов закивала головой, одобряя слова Ра-Харахти, и сказала: «Такая преданность достойна великой награды». Другие боги согласились с этим, Семь Хатхор приблизились к ним и сказали: «Судьба его свершилась! Пусть теперь они вернутся к жизни».

И египетский царевич и его жена ожили тотчас же.

VIII. ПУТЕШЕСТВИЕ УН-АМУНА В ЛИВАН ЗА КЕДРОВЫМИ БРЕВНАМИ ДЛЯ СВЯЩЕННОЙ БАРКИ АМОНА-РА

Это изумительное произведение, записанное иератикой в эпоху XXI династии, сохранилось на папирусе, обнаруженном в Эль-Хиба в Верхнем Египте. Его приобрел у торговца в Луксоре Владимир Семенович Голенищев, который и опубликовал текст (Recueil de Travaux en Egypt et Assyr. Т. V. Paris, 1899, p. 74 f.). Несколько трудных мест в тексте прояснил А. Эрман (ZAS, Bd. 38, Leipzig, 1899). Вышло несколько его переводов на английский, французский и немецкий языки. Считается, что текст историчен по своей сути, но Масперо и Видеманн относили его к жанру исторического романа.

Повествование начинается с того, что «Ладья Миллионов лет», в которой по праздничным и знаменательным дням Амона, а точнее, его статую являли народу, пришла в ветхость и уже не подлежала ремонту, поэтому требовалось соорудить новую. Церемониальная ладья была сделана из кедра, который привозили из Ливана, и, пока вся эта область находилась под властью Египта, фараоны требовали и получали без малейшего труда столько бревен, сколько желали. Но к тому времени, когда был записан этот папирус, Египет не имел реального влияния в регионе и владельцы ливанской древесины часто отказывались поставлять бревна жрецам Амона в Фивах без оплаты. Верховные жрецы

Амона не могли изыскать необходимые средства, ибо храмовая казна опустела, а выплаты дани поступали нерегулярно. Но ритуальная ладья Амона находилась в руинах, и что-то требовалось предпринять. Поэтому жрецы решили, что сам бог в образе статуи должен отправиться в Ливан, чтобы достать кедровые доски, необходимые для сооружения новой ладьи. Складывается впечатление, что богу уже неоднократно приходилось выступать просителем по тому или иному случаю, ибо жрецы даже изготовили специальную статую, которая называлась «Амон Дорожный». Эту статую ставили в лодку и отправляли по всей стране собирать средства. Некто Хери-Хор, верховный жрец Амона в Фивах, решил, что именно эта статуя и должна проследовать в Ливан, вот и послали ее в сопровождении жреца Ун-Амуна. Описание их странствий не лишено интереса.

УН-АМУН ОТЪЕЗЖАЕТ ИЗ ФИВ

Год пятый день шестнадцатый третьего месяца летнего сезона – в этот день Ун-Амун, старшина Залы храма Амона, [владыки тронов Обеих земель (то есть Египта)], выехал за древесиной для великой и священной барки Амо-на-Ра, царя богов, которая стоит на реке и зовется Усерхат-Амон.

В день моего прибытия в Танис[125], место пребывания Смендеса и Танутамон, я доставил им письмо Амона-Ра, царя богов. Они повелели прочесть его им и заметили: «Разумеется, мы исполним повеление Амона-Ра, царя богов, нашего господина».

Я прождал там, в Танисе, до четвертого месяца зимнего сезона. Затем Смендес и Танутамон отправили меня с корабельным капитаном Менгебетом, и в первый день четвертого месяца лета я вышел в великое Сирийское море.

СОБЫТИЯ В ДОРЕ, ГОРОДЕ ЗЕКЕРОВ

И прибыл я в Дор, город народа зекер, и его правитель Бедер (Бадиль) велел принести мне пятьдесят (?) хлебов, меру вина и бычью ляжку. В это время сбежал один человек с моего корабля и украл:

золота: кувшинов… на сумму 5 дебен[126];

серебра: 4 сосуда… на сумму 20 дебен;

серебра в мешке… на сумму 11 дебен;

всего: золота – 5 дебен, серебра – 31 дебен.

В то же самое утро я встал, отправился туда, где находился правитель, и сказал ему: «Я ограблен в твоем порту. Хотя ты правитель страны, но ты также и судья, поэтому найди мою пропажу. Воистину, это же средства Амона-Ра, царя богов, владыки тронов Обеих земель! Это его собственность. Это собственность Смендеса. Это собственность Хери-Хора, моего господина, и других вельмож Египта. Это принадлежит Уриту, Мекмеру, князю Библа Закар-Баалу».

Он же ответил мне: «Мне понятны и твоя досада, и твое недружелюбие (?). Но то, о чем ты сказал, вовсе меня не касается. Разумеется, если бы вор был уроженцем моей страны и он взошел на твой корабль и украл твои средства, я счел бы за лучшее возместить тебе потерю из моей казны, пока вор не будет схвачен и имя его не станет известно. Но вор, ограбивший тебя, принадлежит к команде твоего собственного корабля. Тем не менее останься здесь со мной на несколько дней, чтобы я поискал его».