Египет под властью Птолемеев. Иноземцы, сменившие древних фараонов. 325–30 гг. до н.э. - [78]

Этому примеру последовали и в других странах бассейна Эгейского моря. Правители некоторых государств в Малой Азии создали такие же школы в своих владениях, а более бедные города на островах и в Греции обратились к богатому египетскому царю с просьбой о денежной субсидии, которая позволила бы им тоже организовать гимнасии. В свое время Птолемея Филадельфа буквально засыпали подобными просьбами, но его потомок предпочитал тратить деньги несколько иначе, и его страсть к эллинизму ограничивалась покровительством, не связанным с финансовыми затратами. Изменить принятое им решение не могло даже обещание установить в его честь статую на рыночной площади.

Иноземцы, попадавшие в Египет, почти ничего не знали о жизни египетского общества за пределами столицы. Лишь некоторые иностранцы проникали дальше Александрии, ибо царь, стыдившийся бедности своих подданных, противодействовал путешествиям вверх по течению Нила. Правда, настаивать на этом ему не всегда удавалось. В частности, когда Луций Муммий, «римский сенатор, занимавший высочайшее положение и пользовавшийся огромным уважением», пожелал посмотреть страну, правителю Египта пришлось избавиться от своих предрассудков.

В любом случае поездку Муммия ограничили посещением Арсиноитского нома, где располагались царские земельные владения, предназначенные для ушедших в отставку солдат и чиновников. Этот ном был единственным, в котором царские указы исполнялись без возражений. Эвергет и его сановники думали, что, побывав там, высокопоставленный римлянин сможет увидеть, насколько хорошо власть относится к своим подданным. В итоге Луций Муммий, за которым старательно следили и которого активно развлекали, отправился в Филадельфию. Он посетил загадочный лабиринт, покормил «лакомыми кусочками» священных крокодилов и заметил, с каким почтением местные жители относятся к этим неуклюжим чудовищам. Его, несомненно, поразила популярность бога-крокодила Петесуха. Только в одной деревне Муммию показали пять святилищ, построенных в честь этого божества.

Бо́льшим, чем развлечение высокопоставленных гостей, достижением стала реформа судебной системы. В сфере уголовного процесса власти Египта постарались уйти от устаревших драконовских процедур, сформировавшихся еще в период правления фараонов. Клятвопреступление, как и правонарушения, направленные против богов, больше не каралось смертью, а нарушение супружеской верности – тысячей ударов плетью как преступление против морали. Судебные функции были отделены от жреческих. Очевидно, изменился состав верховного суда, в котором прежде заседали жрецы из Гелиополя, Мемфиса и Фив. Их заменили более компетентные члены, способные отправлять правосудие, а в каждом конкретном номе место верховного жреца занял стратег, или управитель.

Развитие торговли также требовало радикальных изменений в гражданском процессе. Существующие виды судопроизводства уже не подходили для сообщества торговцев, и Эвергет безбоязненно отмел неясности, путавшие и судей, и участников судебного процесса. Отказавшись от традиций, он ввел судопроизводство, гарантировавшее объективное слушание дела как грекам, так и египтянам и по своему виду представлявшее собой прототип современных египетских смешанных судов. До этого оно не было единообразным. Споры между греками или представителями иноземных и египетских общин рассматривали хрематисты, греческие судьи, в соответствии с греческим законодательством, а между египтянами – лаокриты, египетские судьи, которые руководствовались законами, составленными в храмах.

Однако с развитием в Египте торговли ситуация осложнилась. Договоры между греками и египтянами записывались как на греческом, так и демотикой, а при возникновении споров, связанных с трактовкой их положений, каждая из сторон обращалась к судье того же этнического происхождения. В целях устранения этого противоречия Эвергет приказал, чтобы дела, связанные с договорами, составленными на греческом языке, независимо от этнической принадлежности сторон рассматривались хрематистами, а с контрактами, записанными демотикой, – лаокритами. Это была очень грамотная реформа.

Неизбежным следствием инициированного царем преобразования административного аппарата стало увеличение числа писем и документов, которыми столичные чиновники обменивались со своими «коллегами» из номов. Все большее число людей осваивало грамоту, и общение в устной форме стало менее частым явлением. Подобно чиновникам, торговцы теперь начали вести переписку со своими доверенными лицами в хоре. В итоге стала очевидной необходимость улучшения почтового сообщения. Вероятно, к этому были приняты какие-то меры, так как, несмотря на увеличивавшееся число царских и официальных писем, их, очевидно, оперативно и регулярно доставляли из столицы в хору и наоборот.

В различных городах существовали почтовые учреждения, укомплектованные государством, в которых служили «почтальоны» и их охранники, и два раза в сутки отправлявшие и получавшие посылки и письма. В каждом из них велся журнал учета, где записывалось время прибытия и отправки почты, а также содержимое каждого отправления. Так, однажды в Гераклеополе «в первый час Феокрест отправил Динию три свитка из верхней области, два из которых предназначались царю Птолемею, а один – диойкету Аполлонию, и Диний передал их Гипполису». Через два дня из столицы прибыло более тяжелое отправление. Некий Никодем «отправил некоему Александру из нижней области свитки от царя Птолемея для Антиоха в Гераклеопольском номе, другие свитки адресованы Деметрию, ответственному за слонов в Фиваиде, Антиоху в Аполлонополе Магна, Теогену, который возит деньги, пекарю Зоилу и эконому Дионисию».