Египет под властью Птолемеев. Иноземцы, сменившие древних фараонов. 325–30 гг. до н.э. - [77]

Управлять крестьянами, привыкшими к преувеличениям и интригам, было сложнее. В деревнях редко царил мир – каждый домовладелец вел войну со своим соседом. Страсти накалялись. Показной спор о праве на воду приводил к вражде, а та – к убийствам. Стражи порядка в приступе оптимизма оставили население самостоятельно разбираться со своими противоречиями, и деревни могли опустеть до вмешательства властей. Из-за недостатка тем для разговоров сплетничали в сельской местности редко. Когда людям надоедало говорить о ценах на сельскохозяйственную продукцию, они переходили к беседам о нечистоплотных сборщиках податей и их представителях. Достаточно вспомнить эмоциональное письмо, в котором некий Артемидор, метко названный «ненавидимым богами», и его «коллега» Птолемей обвиняются в том, что они присвоили пять артабов зерна, предназначенных для выплаты подати.

Между человеком и государством шла беспощадная вражда, последствия которой были более чувствительными для первого, чем для второго. Несмотря на указы и упреки, местные власти при отсутствии законных оснований продолжали требовать от крестьян, чтобы те выполняли для них работу, и жители деревень, отказывавшие им в этом, дорого платили за свою неосмотрительность. Всеобщему осуждению, как обычно, подвергался несчастный комарх, аналог современного омды. «Ты определенно единственный человек, не реагирующий на наши настоятельные замечания, – писал одному комарху разъяренный Агафон. – Хотя мы писали тебе и отдавали приказы, ты не обращал на них внимания».

Возможно, этот выговор был заслуженным. Но зачастую чиновники нуждались в защите не в меньшей степени, чем крестьяне. Должности открыто продавались и покупались, и везунчики платили высокую цену за возможность защищать государство. Один деревенский комограмматевс, или писец, зафиксировал, сколько ему пришлось потратить. «За назначение, – обещал он своему начальнику, – я отдам в деревне 50 артабов пшеницы, 10 – чечевицы, 10 – гороха, 10 – смешанного зерна, и Дорион тоже отдаст 50 артабов пшеницы». Несмотря на то что этот человек и его собратья собирались впоследствии компенсировать свои расходы, плата за назначение была только первой из неприятностей, с которыми им прошлось столкнуться. «Как только что-нибудь соберешь, – резко писал представитель местных властей своему подчиненному, – ты не требуешь плату с других. Ты нерадив. Их обеспечение уже давно должно было оказаться здесь и быть продано». В описываемый нами период, как и в правление первого Эвергета, административный аппарат эллинистического Египта, несомненно, нуждался в чистке.

Жизнь горожан была более радостной. Они встречали знакомых в многочисленных сообществах, расплодившихся в хоре. Эти объединения имели скорее общественный, чем политический характер и представляли собой своего рода гильдии или прототипы профсоюзов, члены которых сочетали дела с развлечениями. Благодаря этому люди стали собираться вместе. Велись протоколы, тщательно записывались имена членов и присутствовавших на мероприятии гостей, а также перечислялись их развлечения. Некий Гермий и его друзья из Эль-Хибы (неподалеку от Бени-Суэйфа), возможно служившие возницами и руководившие конюхами, привыкли собираться в комнате для зерна или для упряжи одной из конюшен. Там компания, несомненно, веселилась, наслаждаясь вином (выдержанным мемфисским), игрой Гелланика на флейте и танцами мальчика, облаченного в женские одежды.

Подобные сообщества существовали благодаря взносам, а расходы на собрание делились между членами и гостями. В одном из текстов, сохранившихся до нашего времени, говорится, что для этого требовались три серебряные драхмы на человека, сумма вполне достаточная для слуг, ежемесячный доход которых вряд ли превышал пять драхм.

Наряду с такими «клубами» существовали многочисленные религиозные сообщества, руководили которыми миряне, взявшие на себя обязанности жрецов. Так, члены одного из подобных сообществ, существовавшего в Сиене (современный Асуан), поклонялись обожествленным Птолемеям; участники другого, жившие в Тапосирисе (Абусир), – Исиде и Осирису; третьего, функционировавшего в Арсиное (Эль-Фаюм), – богу-крокодилу Суху; четвертого, в Александрии, – богу Анубису.

Существование подобных «клубов» и сообществ подразумевает наличие в египетской хоре определенного стандарта образования. Справедливость этой гипотезы также доказывают тексты папирусов, написанные в тот период. Прежде чем быть зачисленными на государственную службу, молодые люди должны были пройти своего рода приемные испытания. Так, в одном из текстов, найденных в Тебтунисе, говорится об экзаменах по иератике и демотике, которые необходимо было сдать тем, кто собирался стать жрецом. Женщина, написавшая другое письмо, поздравляет сына с тем, что он благодаря своему знанию демотики стал учителем в семье местного врача, предположительно египтянина.

Жившие в Египте обеспеченные греки посылали сыновей за границу, где последние должны были закончить свое обучение, или пользовались услугами местного гимнасия, благодаря которому их дети могли получить домашнее образование. Гимнасии, созданные государством и, вероятно, финансировавшиеся за его счет, несомненно, позволяли получить очень неплохое образование. Их руководители, гимнасиархи, пользовались большим уважением и носили почетный титул эпистата, а ученики, будущие эфебы, обычно были сыновьями клерухов, бывших наемников, и вместе со своими отцами в случае необходимости призывались на военную службу.