Египет под властью Птолемеев. Иноземцы, сменившие древних фараонов. 325–30 гг. до н.э. - [71]

Былая привязанность Клеопатры к Эвергету давно превратилась в безразличие, а признание римлянами факта ее совместного с Филометором правления развило ее гордость. Сенаторы сделали очень красивый жест. Для того чтобы доставить удовольствие жене и сестре, Филометор, как правило, в письмах, отправлявшихся в Рим, подписывался не только своим, но и ее именем, и сенаторы тоже адресовали ответы «правителям Египта: царю Птолемею и царице Клеопатре». Клеопатра даже удивилась тому, что Эвергет не воспользовался сложившейся ситуацией, ведь до того, как над юным Неос Филопатором будет проведен обряд коронации, она продолжала считаться царицей и единоличной правительницей Египта. Эвпатор, один из ее четверых детей, в соответствии с принятой в династии Птолемеев практикой в течение нескольких лет бывший соправителем своего отца, к тому времени, очевидно, уже умер[57], вследствие чего младший из сыновей стал законным наследником престола. Старшая из двух девочек, рожденных в браке Клеопатры и Филометора, некогда обещанная в жены Эвергету, нашла более подходящую ей партию в лице правителя Сирии, а младшая, по решению матери, должна была выйти замуж за Неос Филопатора.

Эвергет прекрасно понимал все это и то, что либо ему удастся убедить или заставить сестру отказаться от претензий, либо придется на протяжении какого-то времени довольствоваться властью только над Александрией. Он решил, что убеждать Клеопатру бессмысленно. Аргументы на эту строптивую женщину не действовали, и Эвергет стал готовиться к применению силы. Вопросы моральности подобного поступка его не беспокоили, но он осознавал, какие риски может принести с собой война, и выжидал, не желая подвергаться опасности. Солдаты, расквартированные в Александрии, полностью поддерживали Эвергета, но два военачальника еврейского происхождения – Хоний и Досифей – сумели бежать и стали подкупать солдат Филометора, возвращавшихся из Сирии, чтобы те встали на сторону Клеопатры. Из-за нехватки денег Эвергет не мог помешать этому. Его сестра забрала с собой в Мемфис всю казну, а средства, полученные в результате конфискации чужого имущества, правитель раздал в качестве вознаграждения своим сторонникам.

Однако проблемы на этом не заканчивались. Из Птолемаиды, расположенной посередине между Мемфисом и Фивами, пришла неприятная для Эвергета новость о том, что все бывшие наемники, ставшие клерухами, и их сыновья готовы помочь царице. Это заставило Эвергета задуматься. Он понимал: если клерухи из Птолемаиды поддержат Клеопатру, то их товарищи, живущие в других номах, скорее всего, последуют их примеру. Вероятность данного события была очень велика. Все греческие и македонские наемники относились к Птолемаиде по-особому, ибо там в неизменном виде сохранились эллинистические установления и идеалы. Синкретизм не пользовался в этом городе большой популярностью. В других местах греки могли поклоняться Исиде или совершать подношения в храме бога-крокодила Петесуха, но в Птолемаиде они были беззаветно преданны Зевсу и Дионису.

Этот обнесенный стеной город удобно расположился на берегу Нила. В эпоху правления фараонов он считался священным, а в эллинистический период здесь отправлялся культ основателя династии Птолемеев. Благодаря своему расположению Птолемаида играла важную роль со стратегической и административной точек зрения. Город находился в Фиваиде – местности богатой, но неспокойной. В нем располагались военные штабы и крупные чиновничьи конторы, а за ее пределами стоял крупный гарнизон. Греческие поселенцы, или клерухи, устроились в Птолемаиде с большим комфортом. Местные земли не нужно было улучшать, труд был дешевым, а желающих работать оказалось много. Бывшие наемники жили здесь в свое удовольствие.

Диониса почитало большинство греков, а в Птолемаиде была собственная актерская труппа, музыканты, танцовщики, сочинители рапсодий и драматурги, трудившиеся во славу этого бога. После каждого представления местные власти выбирали награду для исполнителей. В нашем распоряжении имеются две стелы, в которых говорится о том, что однажды человек, носивший такое же имя, что и бог, и бывший, очевидно, драматургом, в качестве вознаграждения получил венок из плюща. Стоит ли удивляться тому, что один из жителей этого веселого города, отправившись по своим делам вверх по течению реки, воспользовался представившейся ему возможностью и задержался на острове Филэ, чтобы обратиться к почитавшейся там Исиде с просьбой защитить «милую Птолемаиду, нильскую святыню, основанную Сотером».

Когда интерес к связанным с Дионисом развлечениям угасал, его место занимало оживление вокруг выборов в местные органы управления. Птолемаида была организована по образцу греческих городов-государств, и, соответственно, в ней было собственное буле, или совет, и экклесия, то есть народное собрание, принимавшие решения, выбиравшие магистратов и назначавшие эпонимных жрецов без оглядки на Александрию или Мемфис. Историк Истер, ученик Каллимаха, пользовавшийся в свое время большой популярностью, был настолько высокого мнения о Птолемаиде, что написал целое сочинение, посвященное истории этого города и состоящее из нескольких книг.