Египет под властью Птолемеев. Иноземцы, сменившие древних фараонов. 325–30 гг. до н.э. - [42]

На обратном пути в Александрию Эвергет проезжал мимо поселений евреев, трудолюбивых и мирных людей, поклонявшихся единому богу и заключавших браки только друг с другом. Интерес к судьбе этих людей царь унаследовал от деда, оказывавшего им покровительство, и отца, выкупившего за довольно внушительную сумму 120 тысяч еврейских военнопленных. Эвергет долго размышлял о причинах этой необычной щедрости, а по прибытии в Мемфис узнал, что иерусалимский первосвященник Хоний категорически отказался платить Египту дань в размере 20 талантов.

Настроение царя переменилось. Из-за этого акта демонстративного неповиновения Эвергет впал в ярость и предложил Хонию сделать выбор – или он платит, или египетские солдаты оккупируют Иерусалим. Испуганный первосвященник повелел своему племяннику Иосифу спешно отправиться в Египет и объяснить царю, что единственная причина его отказа платить заключается в бедности Иерусалима. Будучи человеком, умеющим снискать расположение, Иосиф произвел при дворе прекрасное впечатление. Он ночевал во дворце в Александрии, ел за царским столом, короче говоря, из смиренного просителя превратился в уважаемого гостя. О дани не было сказано ни слова. Иосиф (возможно, по просьбе самого Эвергета) тратил свое время на то, чтобы присутствовать на аукционах по продаже права сбора налогов.

Это занятие стало приносить откупщикам больше выгоды, чем государству, и царь заподозрил существование какого-то сговора. Проницательный Иосиф вскоре уверился в обоснованности этих подозрений, а в Мемфисе во время торгов по продаже права на откуп податей в Самарии и Финикии у него появилась возможность доказать свою правоту. Когда конец торгам положило предложение намного меньшее, чем реальная сумма, Иосиф начал действовать. Он вышел вперед и удвоил сумму с 8 до 16 тысяч талантов. Ведущий торгов был ошеломлен. Затем, придя в себя, он воскликнул: «Назови своих поручителей!» И разъяренные откупщики стали повторять эти слова. «Царь Египта», – ответил Иосиф[36]. Надо сказать, что любой правитель, живший в тот период, охотно стал бы поручителем человека, готового заплатить в казну целых 8 тысяч талантов.

О первых годах своего правления Эвергет вполне мог вспоминать с чувством удовлетворения. Он продемонстрировал полководческие умения, проявил уважение к религии, и теперь ему оставалось только провести чистку административного аппарата. Правда, с выполнением этой задачи царь несколько опоздал. Занятый другими делами, он закрыл глаза на увеличение числа злоупотреблений со стороны чиновников, и некоторые государственные институты уже не заслуживали этого названия. Одной из таких проблемных сфер была охрана правопорядка. Эвергету удалось покончить с шайками разбойников, но жизнь и имущество все еще оставались в опасности. Филадельф планировал в целях соблюдения порядка создавать по всему течению Нила поселения для отставных наемников, но постоянные военные действия привели к тому, что ветеранов снова пришлось вернуть в строй, а сирийский поход самого Эвергета еще больше обострил эту проблему. Большая часть из этих некогда процветавших поселений исчезла, а местные власти без помощи их жителей не могли ни поддерживать порядок, ни заставлять земледельцев платить подати.

Понимая необходимость усиления власти стратегов номов, Эвергет создал «полицию», куда набирали греков, критян и персов, людей, которые не могли нести военную службу, но были в состоянии обеспечивать порядок. Помогать им должны были деревенские сторожа, назначавшиеся на местах. Это была многочисленная, но малоэффективная служба. Теперь даже в самой непримечательной деревне должны были находиться 10 «полицейских» и множество сторожей. С другой стороны, вместо того чтобы стать для государственной казны статьей расходов, «полиция» превратилась в источник доходов. Стражам порядка не требовалась ни одежда, ни плата, ни пайки. Вместо этого им предлагалось занять незаселенные участки земли, возделывать их и отдавать государству определенную часть урожая. «Полицейские» громко протестовали, и, чтобы снизить их недовольство, власти обязали деревни, пользовавшиеся особым покровительством, вносить свой вклад. Ничуть не обрадованные этой новостью, крестьяне поворчали, но повиновались до тех пор, пока не был издан указ, обязывавший их снабжать войска, передвигавшиеся из одного места в другое, питанием, жильем и средствами транспорта. Однако в тяжелом положении оказались не только земледельцы. Местные власти стали требовать, чтобы жрецы тоже вносили свой вклад, и некоторые государственные повинности пользовались в эллинистическом Египте не большей народной любовью, чем современные.

Необходимость предоставлять средства транспорта и припасы была лишь одним из многочисленных поводов для недовольства земледельцев. Вторым, вызывавшим еще большее раздражение, являлась сложившаяся практика оценки урожая злаков для целей обложения податями еще тогда, когда растения находились на поле. Земледелец опять становился жертвой процедуры. Фактически полученный урожай редко соответствовал подсчетам чиновников, и крестьянину приходилось компенсировать недостачу кунжутным и кротоновым маслом. Доходы, которые получали земледельцы, были крайне малы. После того как государство собирало с них подати в размере от трети до половины урожая и апомойру, составлявшую еще 1/6, крестьянину оставалось совсем незначительное вознаграждение за его труды. Вместо того чтобы подчиниться, жители деревень оставляли свои поля и укрывались в близлежащем храме, обладавшем правом выступать в качестве убежища.