Египет под властью Птолемеев. Иноземцы, сменившие древних фараонов. 325–30 гг. до н.э. - [114]

Сомневаясь до последнего, Антоний осмотрел свой флот. Тот, безусловно, требовал внимания. Многие корабли, простоявшие так долго на якоре, стали непригодными, другие не могли выйти в море из-за нехватки гребцов. Болезни и дезертирство также посеяли панику среди экипажей. Казалось бы, уже иссякшая энергия Антония вернулась к нему под влиянием необходимости. Он действовал решительно: сжег треть флота, а боевой состав переместил на уцелевшие корабли, отправил на них 20 тысяч легионеров для участия в морском сражении и приказал командирам демонтировать мачты и оставить паруса на берегу.

На рассвете 2 сентября 31 г. до н. э. флот Антония, покинув причалы, вышел в море и построился в линию. За ним, ведомая Клеопатрой, следовала египетская эскадра, состоявшая из более быстрых легковооруженных кораблей, которые по сигналу царицы ушли на левый фланг, где располагались бронированные корабли. На другой стороне ожидали атаки построенные в боевой порядок корабли Октавиана. Но битва все не начиналась. Сложные в управлении и маневрировании из-за размера и такелажа, огромные корабли Антония медленно разворачивались в линию, и, заметив неразбериху, Октавиан дал своему центру сигнал вступить в бой с врагом.

К линии фронта сразу же бросился рой либурнских галер. Они группировались по две, по три вокруг бронированных кораблей, разбивая в щепки весла своих жертв. Обремененные боевыми машинами и переполненные солдатами гиганты не могли избавиться от своих мелких противников и, следовательно, оказались в невыгодном положении, когда сражение стало общим. Это была битва до победного конца. Пощады не просили и не давали: корабль шел на дно, а победитель направлял свое судно к следующей жертве. Не имея легких судов, капитаны Антония рассчитывали на египетские корабли, и, когда битва была в разгаре, они с тревогой искали своего союзника, но тщетно – эскадра Клеопатры обошла дружеские и вражеские фланги и, оказавшись вне досягаемости, легла в дрейф.

Несведущий в морском деле Антоний оставил управление флотом подчиненным. Он сопроводил корабли в море и затем занял позицию в левом крыле, где можно было наблюдать за ходом битвы. На душе у него было неспокойно, и надежда, что Клеопатра в последний момент смилостивится, исчезла, когда он заметил, что ее корабли уходят в открытое море. Итак, настал момент, когда надо было сделать выбор между долгом и бесчестьем, и он выбрал второе. Десятью годами ранее Антоний беззаботно покинул Клеопатру и отправился в Брундизий, но теперь он не мог поступить так же. Через минуту Антоний уже направлялся к египетским кораблям, стоявшим неподалеку на веслах, покачиваясь на небольших волнах. Его приняли на борт, подняли паруса и взяли курс на Африку. Клеопатра снова одержала победу.

Три дня и ночи Антоний сидел на носу флагмана, охваченный раскаянием, которое настигает всех дезертиров. Там он оставался глух и нем ко всем вокруг, пока служанка, коснувшись его плеча, не передала ему сообщение от царицы. Но Антоний только отмахнулся от посланницы, и женщина ушла. Второй девушке повезло больше: Антоний поднялся и, пошатываясь, пошел по корме в большую каюту, где сидела Клеопатра, разговаривавшая с дамами. Она приветствовала Антония, как будто ничего не случилось. Царица заставляла его есть и пить, постоянно говорила об их совместных планах в Египте, о победе, которую он одержит в Парфии в ближайшее лето. Тем не менее угрюмость Антония не ослабла, и проникновенные слова были потрачены впустую. Царица посоветовала ему высадиться в Паретонии. Там находился легион, во главе которого Антоний мог войти в Александрию как победитель.

Муж прислушался к совету Клеопатры и, пересев на другой корабль, покинул царицу, которой теперь предстояло самостоятельно высаживаться на берег в Александрии. Избавившись от унылого супруга, Клеопатра отправила вперед посыльное судно, чтобы объявить о своем возвращении в Египет после славной победы над Римом. Это была приятная новость, и александрийцы устремились в гавань, чтобы поздравить Клеопатру. Для того чтобы усилить иллюзию, прежде чем входить в порт, корабли были украшены гирляндами, а гребцы под звуки флейт скандировали победные песни.

Тем временем Антоний благополучно высадился в нескольких километрах от Паретония и отправил в гарнизон посланников с вестью. Прием был обескураживающим: командир не поверил рассказу о победе и посоветовал Антонию снова сесть на корабль, если тот хочет спасти свою жизнь. Пребывание в Ливии ничего не дало, и безутешный Антоний воссоединился с Клеопатрой в Александрии. В городе больше не царила радость. До жителей столицы дошли правдивые слухи, и они поняли, что эта хваленая победа на самом деле является катастрофическим поражением. Люди собирались группами, размышляя о судьбе, которая их ждет, если Октавиан в погоне за Клеопатрой высадится в Египте. Александрийцы понимали, что тогда им придется отвечать за грехи своей царицы и заплатить за ее страсть к Антонию. Озвучивать такие мысли даже шепотом было весьма опрометчиво. Клеопатра с удовольствием наказывала тех, кто посмел говорить об этом. Для того чтобы обречь человека на смерть, достаточно было одного подозрения, и невинные страдали вместе с виноватыми. Людей бросали в тюрьму и душили без какого-либо суда; их имущество государство изымало и продавало, ибо деньги были очень нужны для укрепления армии и увеличения флота.