Египет. История страны - [12]
К несчастью, уцелевшие отрывки «Египтики» порой плохо сочетаются между собой, они дошли до нас в цитатах в составе произведений более поздних историков. Некоторые пропуски и неясности могут быть восстановлены по другим источникам, таким как Палермский камень Пятой династии — базальтовая плита с записью царских анналов, ведущих начало от мифических правителей, или Туринский канон — папирус, датируемый XIII веком до н. э., в котором приведены записи о царях с Первой династии до Нового царства.
Хотя выяснилось, что династии Манефона являются весьма удобным и разумным инструментом описания хронологии Египта, все же эта система имеет свои ограничения. Богатая социальная и культурная ткань древнеегипетской жизни не очень хорошо воспроизводится с помощью монохромного деления на династии. С другой стороны, недавние археологические находки открыли существование додинастических царей, правивших до времени, с которого начинается периодизация Манефона. Этих царей, правивших страной, в политическом и социальном отношении весьма схожей с ранним династическим периодом, объединили в Нулевую династию. Сами же египтяне верили, что до первых фараонов страной правили полубоги.
Египетский год делился на три сезона на основе сельскохозяйственных циклов: период разлива (аюсет), период роста (перет) и время сбора урожая (тему). В каждом сезоне было по четыре месяца, и каждый состоял из трех недель по десять дней. К этому добавляли пять дней сверху, чтобы общее количество дней в году равнялось 365.
Начало года связывалось с «солнечным» восходом звезды Сириус (у египтян Сопдет или Сотис), когда она впервые становилась видимой на восточном горизонте. Восход звезды приходился на середину июля и совпадал с началом разлива Нила. Однако разница между 365-дневным египетским годом и реальным солнечным годом, который был на четверть дня дольше, означала, что постепенно синхронность нарушалась, и вновь годы должны были совпасть лишь через 1460 лет; этот период известен как «цикл Сотиса».
Александрийский астроном и математик I века до н. э. Сосиген получил задание от Юлия Цезаря привести в порядок запутанный римский календарь. Он придумал «високосный год», в котором к 365 дням добавляют еще один день каждые четыре года. Цезарь в 45 году до н. э. принял решение ввести эту систему во всей Римской империи, в которую вскоре вошел и Египет. С минимальными модификациями календарная система Сосигена превратилась из юлианского календаря в григорианский, принятый сегодня во всем западном мире.
Происхождение письменности в Египте теряется в доисторическом прошлом, опережая династический период как минимум на пятьсот лет. Самые ранние примеры надписей указывают маркировку вещей, необходимую для учета; они включали комбинацию значков для дат, предметов, их количества, собственника и происхождения; древние символы, обозначавшие «произведено в Нижнем Египте», сегодня кажутся до странности знакомыми современному читателю. Зачаточные символы использовались все в большом количестве, постепенно их стали упорядочивать как «иероглифы» (сам термин «иероглиф» происходит от греческого «иероглифика граммата», то есть «священные резные буквы»), вероятно, еще до политического объединения страны. Развитие иероглифики шло параллельно с формированием системы клинописи в Месопотамии; традиционно считалось, что идея письма родилась именно в Месопотамии, но египетская и месопотамская системы настолько различны, что теперь утвердилось мнение об их независимом происхождении.
Письменность не так уж долго оставалась в исключительном распоряжении администрации, вскоре она стала служить элите общества инструментом пропаганды и власти. Иероглифы появились в искусстве, прежде всего, чтобы возвещать о могуществе царя и подчеркивать его божественность в храмовых рельефах, памятных надписях и погребальных комплексах. Постепенно письменность вошла в сферу жизни широкого круга людей, она ассоциировалась со строениями и событиями особой важности, и сам писец стал воплощением власти — в не меньшей степени, чем послание, которое он передавал. В обществе, где меньше одного процента населения умело читать и писать, невежество налагало ограничения на распространение знаний и власти, сохраняя за грамотной элитой контроль над государством и религией. Умение писать быстро сделалось ключевым в египетском государстве, связав воедино бюрократические и художественные формы, освящавшие высшую царскую власть.
Достаточно рано символические возможности письма стали использоваться достаточно эффективно, но до эпохи Древнего царства египтяне не умели передавать в письменном виде связную повествовательную речь. Иероглифы не равны системе алфавита; они представляют собой фонограммы (звуки речи), логограммы (целое слово или идея) либо детерминативы (рисованный знак, поясняющий смысл других знаков). За время правления фараонов появилось около тысячи иероглифов, а в эпоху Птолемеев их число превысило пять тысяч, причем писцы принадлежали исключительно к жреческому кругу.
Более удобной формой письменности была признана иератическая, развивавшаяся параллельно с иероглифами, в качестве скорописи для административных и прочих мирских нужд; для этого пользовались чернилами и папирусом или глиняными черепками. К VII веку до н. э. иератическое письмо приобрело курсивную форму, известную как «демотика»; она просуществовала до V века н. э., менее чем на шестьдесят лет пережив позднейшую известную иероглифическую надпись, датирующуюся 394 годом н. э.
Для русского человека имя императора Петра Великого – знаковое: одержимый идеей служения Отечеству, царь-реформатор шел вперед, следуя выбранному принципу «О Петре ведайте, что жизнь ему не дорога, только бы жила Россия в благоденствии и славе». Историки писали о Петре I много и часто. Его жизнь и деяния становились предметом научных исследований, художественной прозы, поэтических произведений, облик Петра многократно отражен в изобразительном искусстве. Все это сделало образ Петра Великого еще более многогранным. Обратился к нему и автор этой книги – Александр Половцов, дипломат, этнограф, специалист по изучению языков и культуры Востока, историк искусства, собиратель и коллекционер.
Об Александрийской библиотеке — самой знаменитой библиотеке Древнего мира, созданной в III веке до нашей эры с целью собрать «все книги всех народов» (основатели оценивали задачу приблизительно в 500 тыс. свитков) — мы знаем на удивление мало и даже слово «библиотека» понимаем иначе. Профессор Канфора в своей книге подвергает тщательной ревизии всё, что известно об «исчезнувшей библиотеке», и заново реконструирует ее девятивековую историю. Лучано Канфора — выдающийся итальянский историк и филолог-классик, профессор университета г. Бари, научный координатор Школы исторических наук Сан-Марино.
Политическая полиция Российской империи приобрела в обществе и у большинства историков репутацию «реакционно-охранительного» карательного ведомства. В предлагаемой книге это представление подвергается пересмотру. Опираясь на делопроизводственную переписку органов политического сыска за период с 1880 по 1905 гг., автор анализирует трактовки его чинами понятия «либерализм», выявляет три социально-профессиональных типа служащих, отличавшихся идейным обликом, особенностями восприятия либерализма и исходящих от него угроз: сотрудники губернских жандармских управлений, охранных отделений и Департамента полиции.
Монография двух британских историков, предлагаемая вниманию русского читателя, представляет собой первую книгу в многотомной «Истории России» Лонгмана. Авторы задаются вопросом, который волновал историков России, начиная с составителей «Повести временных лет», именно — «откуда есть пошла Руская земля». Отвечая на этот вопрос, авторы, опираясь на новейшие открытия и исследования, пересматривают многие ключевые моменты в начальной истории Руси. Ученые заново оценивают роль норманнов в возникновении политического объединения на территории Восточноевропейской равнины, критикуют киевоцентристскую концепцию русской истории, обосновывают новое понимание так называемого удельного периода, ошибочно, по их мнению, считающегося периодом политического и экономического упадка Древней Руси.
Пособие для студентов-заочников 2-го курса исторических факультетов педагогических институтов Рекомендовано Главным управлением высших и средних педагогических учебных заведений Министерства просвещения РСФСР ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ, Выпуск II. Символ *, используемый для ссылок к тексте, заменен на цифры. Нумерация сносок сквозная. .
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
Генри Воллам Мортон объехал полмира, однако в его сердце всегда царила родная страна — старая добрая Англия. И однажды он решил собственными глазами увидеть все те места, которые принято называть английской глубинкой и которые, повторяя Р. Киплинга, «есть честь и слава Англии». Как ни удивительно, в этой местности, от Лондона до Ньюкасла, мало что изменилось — и по сей день жизнь здесь во многом остается той же самой, какой увидел ее Генри Мортон. Нас ждут промышленный Манчестер, деловой Ливерпуль, словно застывший во времени Йорк, курортный Блэкпул… Добро пожаловать в настоящую Англию!Известный журналист, прославившийся репортажами о раскопках гробницы Тутанхамона, Мортон много путешествовал по миру и из каждой поездки возвращался с материалами и наблюдениями, ложившимися в основу новой книги.
Об этом городе без малейшего преувеличения можно сказать — он был, есть и будет; перефразируя известную песню — был, есть и останется Вечным. Тому, кто оказался в этом городе, открывается панорама мировой истории с древнейших времен и до наших дней: холмы, видевшие республику, на которую равняются современные демократии; дворцы и храмы — наследие величайшей в истории человечества империи; катакомбы первых христиан, церкви и соборы, прославившие в веках христианскую религию; монументы Нового времени и приметы сегодняшнего дня — неоновые сполохи рекламы, модернистские архитектурные проекты, автомобильные «пробки» на запруженных улицах.
Соединенные Штаты Америки появились на политической карте мира сравнительно недавно, однако за два с половиной столетия своего существования эта страна сделалась основным игроком на мировой шахматной доске, потеснив многих «колоссов прошлого». О том, как осваивали Американский континент, как имперские колонии сражались за независимость и воевали за права человека, как создавалось и приумножалось национальное богатство и как появилась на свет нынешняя Америка – обо всем этом и о многом другом рассказывается в этой книге.
На Ближнем Востоке Генри В. Мортону доводилось бывать неоднократно. И именно он — проницательный наблюдатель, прирожденный и неизменно доброжелательный рассказчик — открыл тем, кто никогда не бывал в этих краях, ничуть не поблекшую в веках красоту Египта, суровое очарование берегов Мертвого моря, выжженные солнцем просторы Малой Азии и буйство красок на берегах Босфора… Повторяя пути библейских апостолов, он исколесил Израиль и Палестину, побывал в Сирии и Иордании, своими глазами видел ливанские кедры и саронские лилии — словом, воочию наблюдал жизнь на долгой дороге от Каира до Стамбула.