Егеренок - [4]

Группа, в которой оказался Ромка, должна была вадить. Другая группа выстроилась в очередь на кону, в начале луговины. Левка Сафончик был первый в очереди. Он взял в руки длинную, метра полтора, палку, приготовился бить. Тугой резиновый мячик под удар подавала Нюшка Мордовцева. Ромка и его товарищи рассыпались по всей луговине и насторожились: невозможно предугадать, куда полетит после удара Сафончика мяч. Ни по длине, ни по ширине никаких границ в этой игре не полагалось.

Игра в долевую лапту требует от участников не только ловкости, увертливости, быстроты и глазомера, но и настоящего мужества: или завадят до ночи, или так врежут литым мячом между лопатками, что слезы из глаз брызнут, а плакать нельзя — кругом приятели и насмешницы-девчонки.

Ромке повезло, он попал в партию, где подобрались энергичные и упорные ребятишки. А Нюшка Мордовцева умела так подать под биту мяч, что бьющий почти всегда промахивался и отходил в сторону. Такой подачей она даже Сафончика подловила, и он задел мячик только вскользь. Мячик взлетел совсем невысоко, опустился и попал прямо в руки Ромки. Противники, сгрудившись на кону, так верили в отличный удар Сафончика, что не успел он пробить, как все бросились бежать через луговину к спасительной ветле. Но Ромка успел пересечь путь Веньке Арбузову и с трех-четырех метров ловко очалить его в ногу.

— Урра, урра! — опьяненный удачей, Ромка кинулся на кон, чтобы первому схватить палку. Его удача вызвала неожиданную реакцию. Колька Сигач с размаху хлопнул его по спине и заорал:

— Молодец, Хромка, с тобой водиться можно!

А Нюшка Мордовцева так и засияла глазами:

— Я говорила, я говорила, а вы не хотели его принимать.

Левка Сафончик постарался охладить ее радость:

— Погодите, недолго процарствуете. И по разу ударить не успеете, как мы отвадимся.

Но долго потом, как ни старался Сафончик, как ни метался по луговине Венька Арбузов, им не удавалось поймать мячик, очалить кого-нибудь на бегу или еще как словчить.

Ромка бил не хуже других и редко когда промахивался — в этом ему помогали острота глаза и чувство расстояния, с раннего детства выработанные на охоте. Недаром же с шести лет начал ходить с отцом сначала за утками, а потом уж и по зайцам.

Нюшка Мордовцева держала тяжелую биту по-девчачьи смешно, обеими руками, и замахивалась слишком сильно, но все же иногда попадала по мячику и отбивала его куда-нибудь в сторону. Для соперников это было хуже всего: мячик неожиданно сворачивал черт знает куда — пойди поймай его!

Ромка заметил, что Сафончик и Венька Арбузов еле сдерживают злость. Они уже переругались, сваливая вину друг на друга, и никак не могли выбрать хотя бы минутку, чтобы передохнуть и вытереть пот. Вот Сафончик побежал к Веньке, они о чем-то пошептались. Венька поменялся местами с Дусей Струевой, белобрысой вялой девочкой, которая подавала мячи. Сафончик же подвинулся на самый край луговины и встал возле ветлы, условного места безопасности.

Ромка был так обрадован своими успехами, что позабыл об осторожности. Ударив по мячу, он не сомневался, что мяч улетит далеко-далеко, смело бежал через луговину, достигал ветлы и тут же возвращался на кон, несмотря на то, что мячик уже был в руках у кого-нибудь из соперников. Он ловко увертывался от удара, припадал к земле, делал зигзаги, резко бросался в сторону и всегда удачно добирался до кона, чтобы снова встать в очередь. Он видел восхищенье в глазах у Нюшки Мордовцевой и весь пылал. Солнце, казалось ему, блестит с вышины еще ослепительней, в теле играет сила, ноги — пружины, а глаз остер и удары метки…

В последнюю подачу, уже крепко веря в свою ловкость, Ромка схватил биту одной рукой, широко размахнулся и… ррраз! Но Венька Арбузов неуловимо для глаза, чуть преждевременно и слишком низко подбросил мячик. Палка со свистом рассекла воздух, и Ромка даже покачнулся. В первое мгновенье он не понял, что промахнулся. Просто ему показалось, что удар был необычайно сильный и мячик совершенно скрылся из глаз. Он бросил биту и во весь дух пустился к ветле. Вот тут-то и подстерегла его беда.

Венька Арбузов успел подхватить мячик и перекинуть его Сафончику. Ромка был уже метрах в пяти от ветлы, когда литой резиновый шар, пущенный Сафончиком в упор, ударил его под ложечку, пресек дыханье, сшиб с ног.

Задыхаясь, он попытался приподняться, но только бессильно елозил по траве, икал, слепо тыкался из стороны в сторону. Все вокруг застлала темно-красная пелена, а руки и ноги стали ватными.

Лишь спустя некоторое время ему удалось чуть вздохнуть и подняться. Он прислонился спиной к ветле и стал дышать глубоко и жадно. В голове постепенно прояснилось, красная пелена рассасывалась, Ромка стал различать столпившихся вокруг ребятишек. Они смотрели по-разному: кто злорадно, кто с усмешкой, а кто и сочувственно. Колька Сигач косился на Сафончика и кусал губы.

Сафончик захохотал, подбросил мячик, поддал его ногой.

— Что, егереныш, схлопотал? Это тебе не за охотниками шпионить!

Нюшка Мордовцева возмутилась:

— Ты чего радуешься-то, Сафончик бешеный? Если бы тебе так залепить, ты бы белугой заревел!