Егерь - [27]

– Никогда не погружай в транс того, о ком ничего не знаешь, – прошептала Роден и схватила Зафира за руку.

Они оказались сидящими на этом лугу. Зафир стал оборачиваться по сторонам. Он явно кого-то искал.

– Ты не создаешь галлюцинацию, – Роден встала и зашуршала босыми ногами по траве. – Ты погружаешь в свои воспоминания. Опасно, Темный. Очень опасно пускать в свои воспоминания посторонних, о которых ты ничего не знаешь.

Роден обернулась в ту сторону, куда смотрел Зафир. Им навстречу шла женщина с ребенком на руках. Она улыбалась и подзывала Зафира к себе. Роден вскинула руку, и женщина замерла на полушаге. Лепестки повисли в воздухе. Время остановилось.

Она хотела подойти к женщине с ребенком, чтобы рассмотреть ее, но Зафир схватил ее за щиколотку.

– Стой!

– Я ничего ей не сделаю, – воспротивилась Роден, вырывая ногу из его хвата.

Она направилась к женщине.

– Стой!!!

Удар настиг ее в полушаге. Спина изогнулась, руки взметнулись по сторонам. Место и время изменились. Теперь они в парке. Впереди озеро с розовой водой. Роден, изогнувшись от боли, падает на колени у самой кромки воды.

– Я же сказал тебе не лезть в воду! – закричал кто-то позади.

Зафир обернулся и увидел мужчину. Суирянин в белых одеждах, похожих на платье. Он прошел мимо него, будто не замечая. Зафир перевел взгляд на Роден. Она обернулась к мужчине и на лице, искаженном гримасой боли, заиграла улыбка.

– Прости, папа…

– Взгляни на свое платье! Юбка в грязи! – орал мужчина. – Он подошел к Роден и замахнулся.

Зафир только и успел, что протянуть руку. Мужчина замер, а Роден продолжала глядеть на отца и улыбаться.

– Мы можем исправить наши воспоминания. Можем изменить их, – она поднялась с колен, отвернулась и шагнула в озеро. Зачерпнула воды, ополоснула лицо. – Но это ничего не исправит. Оригинал всегда будет превосходить наши выдумки. И даже если от него избавиться, – мужчина в белых одеждах исчез, – модель поведения, сформированная нашим опытом, останется. Твоя мать была красивой женщиной, – Роден ступила еще на шаг глубже, – и она любила тебя, – еще на шаг глубже. – Скажи, ты сказал правду о своем появлении на свет?

– Ты про изнасилование?

– Про него.

– Не думал, что это впечатлит тебя, – хмыкнул Темный.

– Значит, ты соврал, чтобы произвести впечатление на Ситен?

– Но она ведь пыталась меня лечить, – Темный присел на траву, глядя, как Роден все глубже заходит в воду. – Я дал ей повод для раздумий.

– Сафелия никогда не вдавалась в подробности, когда речь заходила о ее ближней и дальней родне, – ответила Роден. – Жизни Доннарской и Олманской Императорских семей она всегда описывала парой общих фраз.

– Но она все равно рассказала тебе больше, чем должна была. Ты же сохранила молчание, ничем не выдав свое происхождение и историю.

– Скажи, когда в твоей семье появилась сестра, все внимание тут же переключилось на нее?

Зафир молчал.

– Ты часто убегал из дома, предпочитая оставаться наедине с природой и с самим собой. Ты знал, что мать найдет тебя и вернет обратно. Это сформировало твою модель поведения. Ты убегаешь от красивых женщин, и если они достаточно напористы в своих желаниях, даешь им то, чего они хотят. Так же ты убегаешь от своих родственников, от всех, кто дорог тебе. Ты прячешься в надежде, что тебя найдут и вернут домой.

Роден нырнула в розовую воду и поплыла.

– Зато тебя тянет к властным и жестоким мужчинам! – прокричал в ответ Зафир. – Таким, как твой отец! Подсознательно ты ищешь в них любовь, которую не дал он.

Роден вынырнула и повернулась к Зафиру. Краска начала сползать с ее лица, обнажая белоснежную кожу лба, носа, щек. Она стекала с нее вместе с водой, расползаясь цветным пятном вокруг.

– Я не ищу любви, – она улыбнулась, продолжая стоять посреди грязного пятна в воде. – Я только охочусь.

Он смотрел на ее обесцвеченное лицо, а она смотрела на него. Это лицо было именно таким, каким и было оно под слоями татуировок. Красивым.

Вспышка и Зафир вернулся на корабль. Роден отползла от него, размазав кровь по полу.

– Что это за техника воздействия? – спросил ее Зафир, все еще пытаясь прийти в себя.

– Не со всеми получается, – Роден встала с пола. – Но, если человек умеет погружать в транс, я в этом трансе чувствую себя, как рыба в воде.

– Меня обучишь?

– Этому нельзя научить, Темный. Либо ты умеешь это делать, либо нет. И еще одно, – она зажала кровоточащий нос рукой, – еще раз погрузишь меня в транс без моего разрешения – я изгажу все твои приятные воспоминания, как только смогу.

Зафир хмыкнул.

– Не любишь погружаться в транс или не любишь тех, кто способен погрузить тебя в него?

– Я тебя предупредила.

Он улыбнулся. Встал с пола и, взяв ее за руку, потащил за собой.

– Куда ты меня ведешь? – она семенила за ним ко коридору.

– Уже пришли, – он приложил руку к электронному замку на стене и дверь перед ним распахнулась.

– Твоя каюта? – спросила Роден, осматриваясь.

– Да.

– Моя больше.

– Да. Ванная там. Умойся и возвращайся.

Роден склонилась над раковиной и включила воду. Ополоснула лицо и взглянула на себя в зеркало.

– Ты выглядишь как шлюха! – ревел отец.

– А ты как всегда жалок!

Роден отбросило к стене. Ребра треснули, дыхание свело. Раковина и унитаз раскололись на куски. Если бы не блокировка, вряд ли от Роден что-нибудь осталось.