Эффект отражения - [7]

— Я не имею права говорить серьезно на такие темы, — отчеканил старик. — Нужно Зеркало — заказывай, а не нужно — не лезь.

— Езжай на красный, Сиковски, не хочу проблем, — сказала Белла, но Патрик, не слушая ее, затормозил.

— Помогите! Выпустите меня! — тут же завопил из багажника пленник.

Вяло стоявший у будки ДПС милиционер встрепенулся, расслышав голос Кранца, и пошел к машине.

— Поехали, Сиковски, мне правда несподручно это! — взмолилась Белла. — Ну не будь врединой!

— Иди, проветрись, я пока покурю, нервы успокою, — старик достал длинную черную сигарету.

Когда Белла вышла, Сиковски лукаво взглянул на Кима и сказал:

— Я их курю.

— Кого «их»? — не понял парень.

— Души.

Павел отчаянно надрывался, когда внезапно хлопнула дверца машины. Он пуще прежнего принялся колотить коленом в крышку багажника, решив про себя: если будут бить — стерплю. Главное, чтобы не убили.

— Откройте багажник и отойдите! — услышал он чужой голос над собой. — Не двигайтесь, женщина, а то я буду вынужден применить силу!

— Пожалуйста, пожалуйста, товарищ милиционер, я же говорю вам: нет там ничего, это телевизор в машине вопит, мой сын кино смотрит. Ох уж эти подростки, все бы им насилие да убийства…

Заскрипев, поднялась крышка, Павел увидел склонившееся над ним озабоченное молодое лицо в фуражке, по глазам резанул скользнувший свет ручного фонарика.

— Помогите, — сказал он жалобно. — Они похитили меня, связали, куда-то тащат. Наверное, хотят убить. Как же хорошо, что вы…

— И вправду никого нет, — рассеяно глядя в лицо Кранца, сказал милиционер.

— Я же вам говорила, — в багажник заглянула Белла и лучезарно улыбнулась ошарашенному пленнику.

— Извините, что задержал, работа такая, — милиционер козырнул и исчез из поля зрения Павла.

— Покричал, — Белла нагнулась и заботливо отодвинула от плеча пленника ящик с инструментами. — Понимаю, неудобно, а что делать? В салоне вместе с человеком, которого ты чуть не покалечил, тебе куда опаснее. Потом, я уже прямо боюсь тебя. Еще Кима чем-нибудь пырнешь, ты у нас оказывается отпетый убийца. А тут тебе хорошо, тут самое место.

Павел открыл было рот, намереваясь послать женщину в очень неприличное место, но тут же его закрыл. И снова открыл, но ни единого звука не слетело с его губ.

— Теперь ты нем, как рыба фугу. Не дуйся, лопнешь! — засмеялась Белла. — Без обид, львенок, мне надоели твои вопли.

Сказав это, женщина захлопнула багажник и села обратно в машину.

— Покурил? — ровно спросила она. — Тогда поехали. Выезжай на сто седьмую трассу и поехали.

— Ты пользуешься людьми, как тебе заблагорассудится! — не сдержался Ким.

— Ну конечно, я паразитка, — вспылила Белла. — Слушай, Ким, не трогай тетку, у меня скоро климакс. Еще брошусь. Умение, оно на то и умение, чтобы им пользоваться. Если не практиковаться, то в нужный момент оно тебя подведет. А потом мне скучно жить как все, понял?

— Лучше бы ты, Белла, поискала себе ученика, стало бы совсем не скучно. Уж тебе как никому другому есть чего ему показать.

— Напрашиваешься, да? Ну уж нет, Кимушка, только не ты. Я тебя боюсь…

Патрик повернулся и внимательно посмотрел на обоих пассажиров.

— Пустое, — подвела итог женщина. — Мне и так неплохо живется не ради какой-то высшей цели и уж вовсе не ради просвещения других. И Зеркало я себе тогда заказала лишь потому, что поняла: не успеть мне узнать этот мир, он останется для меня тайной…

— Хоть тысяча Зеркал, Белла, — тихо сказал Патрик. — Все равно он останется загадкой. Все равно что-то не успеть. Только усталость косит с ног. Усталость, которая порождает равнодушие. А если случится ошибка, и ты найдешь правду, то загадок прибавится еще. Новых и неразрешимых.

— О какой правде ты говоришь, Патрик? — равнодушно уточнила Белла.

— О мирах, не принадлежащих людям, — как эхо отозвался Ким.

Элизабет резко повернулась и уставилась на молодого человека, но Ким не ответил на ее взгляд, не отпустил больше никакой насмешки и, задумчиво откинувшись на сидении, вгляделся в проносящуюся за окнами темноту, пронизанную бликами света от набегающих навстречу машин. В этом движении Белле почудилась такая же как у Патрика усталость.

— Мы живем совершенно одни, миледи, — пробормотал старик. — Идя казалось бы одной дорогой, внезапно понимаем, что наш путь — это только наш путь, это только наши поступки и наши достижения. Если у тебя хватит воли и силы, чтобы судьба выбрала нужный расклад карт, это все равно только твое. В жизни мы так же одиноки, как и в смерти. Близость, это только временная слабость, моментное развлечение, раздавленное минутами.

— Мы с мужем были так близки, Патрик, наши сердца бились одновременно, мы не могли расслышать друг друга и верили, что стали единым целым.

— А между тем ваши умения, знания и цели так мешали друг другу, — рассмеялся старик. — Знаем, знаем.

— Когда Лев принял решения, он стал стремительно меняться, и я не узнавала его, — женщина совсем погрустнела, захваченная воспоминаниями.

— Мы не одиноки, Патрик, ты заблуждаешься, — внезапно глухим, совершенно чужим голосом сказал Ким. — За нами легионы тех, кто нам дорог…

Внезапно фура, идущая на встречу, включила фары дальнего света. Патрик невольно поднял руку, заслоняясь сухой старческой кистью от пронзительного сияния. Последовал сильный удар, вскрикнула Белла, и машину, проезжавшую мост, швырнуло на парапет. Взревел двигатель, заскрежетало сминаемое железо, прыснули во все стороны осколки каменного ограждения и автомобиль, перевалившись через край, рухнул вниз. В полную темноту.