Эффект бабочки - [48]

Лицо Маркуса принимает смущенное выражение, которое на самом деле слабо скрывает самодовольство. Понизив голос, он доверительно заговаривает со мной:

– Как видишь, заказов весной было с лихвой. Все пришлось подчинить работе, и в результате на домашнем фронте обострилась напряженность. Ну, впрочем, ты знаешь, каково это.

– Нет, что именно ты имеешь в виду?

Маркус застывает с бокалом у рта, пытаясь понять, шучу я или нет. На его губах дрожит неуверенная улыбка. Глядя ему в глаза, я несколько секунд выдерживаю паузу, прежде чем прийти ему на помощь.

– И все-таки, чем конкретно ты занимаешься, консультируя по вопросам развития брендов?

Облегчение, которое испытывает мой собеседник, очевидно. Он меняет положение тела – я превращаюсь в клиента, которого надо убедить в уникальности его услуг. Маркус отставляет в сторону бокал. Уже вводная фраза сопровождается жестикуляцией.

– Можно сказать, что моя работа имеет единственную цель. Помочь заказчику повысить свою прибыльность. Меня призывают в тех случаях, когда компания или организация испытывает проблемы с идентичностью и нуждается в стратегии, которая поможет создать доверие к ее бренду. Моя задача – обеспечить, чтобы товар…

Я наблюдаю за маленьким пятнышком на верхней губе собеседника. Оно двигается, когда он говорит, и спустя некоторое время я понимаю, что это родимое пятно. Не заостряя внимания на голосе Маркуса, я слушаю трели черных дроздов в тишине июньского вечера. Мой взгляд скользит по его плечу и устремляется в сад. В сумерках все предметы отбрасывают длинные тени. Периодически до меня доносится насыщенный аромат жимолости. Зелень раннего лета переливается множеством оттенков. Глаз видит различия между ними, но пересчитать все оттенки невозможно.

– и у нас наработаны очень хорошие контакты с социологами, изучающими поведение людей, и нейропсихологами, которые помогают нам измерить реакцию потребителей. С помощью позитронно-эмиссионного томографа можно увидеть, какие именно отделы мозга активизируются, когда участники эксперимента оценивают продукт или новую упаковку. Иногда мы так же измеряем частоту сокращений сердца, чтобы.

– А ты знаешь, что стало важнейшим изобретением в истории человечества?

Маркус тут же умолкает, вид у него несколько разочарованный. Потом, пожав плечами, отвечает:

– Наверное, колесо?

– Нет. – Я допиваю остатки шампанского. – Сумка. Закинув голову назад, Маркус смеется:

– Это что, Йенни тебе наплела? Ее последняя сумка от Луи Виттона обошлась в восемь тысяч крон[22].

Я ставлю свой пустой бокал на стол рядом с бокалом Маркуса:

– Когда человек изобрел сумку, появилась возможность приносить домой больше еды и делить ее между членами племени. Именно сотрудничество сделало из нас людей.

Извинившись, я направляюсь в дом. С кухни доносятся голоса Òсы и Йенни, но я решаю подняться наверх к детям. Уже на лестнице слышна мелодия песни Rock you like a hurracaine[23]. Я задерживаюсь в дверях, и никто не замечает меня. Майя с Вильямом стоят на полу, как на сцене – каждый со своей игрушечной гитарой. Их гости изображают публику. Игра «Герой-гитарист» в полном разгаре. На экране телевизора на необъятном грифе гитары играют анимированные фигурки. Разноцветные лампочки показывают, когда надо нажимать подсвеченные клавиши на пластиковых детских гитарах. Все вместе не имеет совершенно никакого смысла. Если бы они потратили столько же времени на обучение игре на настоящей гитаре, они уже успели бы стать виртуозами. У Майи больше очков, и проигрывающий Вильям сдается еще до окончания песни.

Я выхожу на балкон. От шампанского мои мысли стали банальными. В ногах чувствуется усталость, и я пристраиваюсь на шезлонге.

– Андреас!

Кто-то кричит сквозь толщу воды. Голос проникает в сознание, и когда я понимаю, что это Òса, меня переполняет надежда. Она ждет меня, и я хочу к ней; если я только выберусь из воды, все будет в порядке. В следующее мгновение рука ложится на мое плечо. Открыв глаза, я вижу, что Òса уже подошла ко мне, но в ее лице читается одно лишь раздражение.

– Ты что тут, уснул? – шипит она. – Знаешь, мне очень неловко стоять там одной на кухне и развлекать гостей. Но почему ты не можешь хоть немного помочь мне? Хотя бы составить нам компанию?

Жена отворачивается и уходит прочь, и только сейчас я обращаю внимание на ее платье. Похоже, новое, потому что я не припомню, чтобы видел его раньше. Каблуки стучат по лестнице, и я встаю, собираясь пойти следом. Именно тогда мне показалось, что я его слышу. Останавливаюсь и прислушиваюсь, чувствую, как воздух сгущается вокруг, прилипая к не защищенной одеждой коже. Мое внимание привлекает тепловой насос. Звуки доносятся от тепловентилятора – сначала просто шум, потом различимые слоги. Я подхожу ближе и внезапно понимаю, что тепловентилятор нашептывает мое имя. Два раза я слышу его отчетливо, потом долго стою, прижав ухо к металлической пластинке, но могу уловить лишь слабый свист внутри барабана. Ухожу с балкона озадаченным. Мне не страшно. Я считаю, что возникшее ощущение – это знак. Я на правильном пути. Меня окружает память предков, одобряющих мои поиски утраченной правды. Услышанный голос доверяет мне эту миссию.