Эффект бабочки - [42]

Оказалось, что в Бабочке коллектив способен быть куда более душевным и искренним, чем в труппе, по которой Веселова сначала так скучала. Здесь никто ей не завидовал, как и она никому, никто особо не откровенничал, но и тумана таинственности на ровном месте не напускал. Здесь умели смеяться друг над другом и над собой без задней мысли, просто потому, что смеяться необходимо, а не помня, что с помощью шутки можно кого-то унизить.

Прикрыв за собой дверь общей комнаты, Настя направилась в свою. Пошарила рукой по крышке трансформатора, но ключа там не нашла. Нажала на ручку — дверь открыта.

Странно, вроде же закрывала… Пожав плечами, она вошла в темное помещение без окон. Может, просто забыла, или Пирожок заглядывал. В конце концов, не так уж и важно — ценности внутри не хранятся, а на ее шорты и босоножки вряд ли покусится соискатель материальных ценностей.

Настя прошла к трюмо, открыла ящик, извлекла из него телефон. Ни входящих, ни сообщений, а еще часы показывают рань несусветную, ну или поздноту непозволительную…

Облокотившись руками о тумбу, Настя приблизилась к зеркалу, попыталась разглядеть свое отражение в кромешной темноте. Увидеть, конечно, смогла только овал собственного лица, но живо представила, как может выглядеть — наверняка тушь давно размазалась, грим поплыл, волосы растрепались. Издержки профессии, ничего не поделаешь. А теперь нужно еще домой добраться, и только там счастье: собственный душ, собственная кровать, подушка собственная и такое же одеяло. А еще мишка — родительский подарок на семилетие. Собственный и очень дорогой сердцу.

Настя улыбнулась, вспоминая, как была рада когда-то получить именно его. А еще вспоминая, как радовались родители, так угодившие. Детство, детство…

Улыбка слетела с губ, когда за спиной девушки послышались странные неожиданные звуки. Сначала будто вибрация, потом трель звонка, а потом отчетливое «черт» в чьем-то исполнении.

Так быстро до двери Настя еще не добиралась. Так сильно по выключателю тоже не долбила, да и не вспомнила бы, когда в последний раз глаза у нее становились таких размеров.

— Вы?

На ее диванчике, том самом, который так любил Женечка, восседал… точнее раньше, похоже, возлежал, а теперь поднимался, Имагин. Сонный, злой, всклокоченный, цедя что-то нелицеприятное сквозь зубы и прикрывая глаза, по которым здорово ударил свет.

— И тебе привет, — морщась, мужчина глянул на нее, а потом снова закрыл глаза ладонью, давая себе время окончательно проснуться.

— Как вы тут оказались? — если бы Настя еще собиралась дать ему это самое время — было бы прекрасно, но у нее были другие планы — она почему-то хотела все выяснить тут же.

— Открыл ключом и вошел, — Глеб буркнул ответ, а потом отнял руку от лица, смиряясь с тем, что свет не погасят, и спокойно прийти в себя тоже не дадут.

— Разрешил-то вам кто? — а Настя потихоньку закипала, точней адреналин, успевший выработаться за те секунды, когда она мчала к выключателю, требовал выхода.

— Не хочешь, чтоб посторонние заходили — прячь лучше. У всех на виду суешь свой ключ куда ни попадя.

Настя опешила от такого наглого ответа, а потом уже от осознания наглости своего вопроса — клуб то его, каморка тоже. Так у кого он должен был спрашивать?

— Ладно, неважно, почему вы тут? — немного придя в себя, Настя отступила от выключателя, а заодно и от диванчика, обратно к трюмо.

— Тебя жду, — Имагин ответил, глядя уже не на нее, а на телефон, который не так давно его разбудил. Вот работенка-то — ни днем, ни ночью покоя не дают. Окинув мужчину еще одним взглядом, Настя подумала, что ей даже немного жалко Глеба. Диван-то не самый комфортный, да и пробуждение не из приятных.

— Зачем? — следующий вопрос она задала уже смягчившись.

— Домой отвезу, — мужчина пробурчал ответ, бросив на нее недовольный предупреждающий взгляд. По типу: «знаю, что сейчас начнешь выпендриваться, но даже не думай».

Правильно знал, Настя начала.

— Не надо, я такси закажу… А когда вы вернулись? Как съездили?

Первая фраза предсказуемо была проигнорирована, а вот на второй вопрос Имагин ответил. И даже немного на третий.

— Вечером. Съездил хорошо.

— Насколько вечером? Вы что… — Настя еще раз окинула мужчину оценивающим взглядом, — с поезда прямо сюда?

— Не с поезда, я ездил на машине, но да — сюда. Это важно? — имей Настя какие-то планы на мужчину, могла бы уже сделать зарубку, что невыспавшийся — он раздражительный, но планов-то у нее не было, а потому можно раздражать дальше.

— Так езжайте домой! Не понимаю, зачем было сюда…

— Надо было, — раздражительный спросонья объект, на который у Насти нет никаких планов, перебил, обрубил, снова недовольно зыркнул. — Мы долго будем разговаривать, или ты соберешься, и поедем?

— Но такси…

— Собирайся, Настя, — на нее так и в детстве-то не смотрели и не приказывали никогда, а этот… но спорить с ним бессмысленно, да и жалко — видно же, что человек устал, и она тоже устала, а знакомый, который подвезет под самый дом, не намного хуже, чем такси, которое придется сначала ждать, а потом всю дорогу немного опасаться…

Пожав плечами, девушка направилась к шкафу. Конечно, Имагина можно было выставить. Мол, «младой человек, если не желаете скомпрометировать даму, покиньте ее будуар на время переодевания», но… во-первых, что он там не видел? А во вторых, жалко его…