Ее властелин и повелитель - [57]

– Черт побери, в нем я буду выглядеть словно серебряная монета на ножках. Или как дамское колье.

– Он предназначен только для вечернего костюма, милорд. Для дневного он не годится. Я не предлагаю вам надеть его прямо сейчас. Я хотел лишь узнать, нравится ли он вам.

– В нем я буду выглядеть как рыба, которая вдруг отправилась гулять по суше. – Тристан покачал головой. – Вот что получается, когда мы позволяем французам задавать тон в моде.

Тщательно сложив жилет, Ривс возвратил его в сундук. Потом достал еще один, попроще. Этот был красного цвета с черной окантовкой.

Тристан с отвращением взглянул на жилет:

– Почему не носят больше простых черных жилетов?

– Они вышли из моды в 1763 году, милорд, и теперь их носят только мелкие отсталые помещики да дерзкие разбойники и прочие печально известные личности.

– Не знаю, как насчет мелких помещиков, но относительно разбойников вы правы. Они действительно носят много, черного.

Голубые глаза Ривса вдруг остановились на Тристане.

– Позвольте спросить, откуда вам это известно, милорд?

Тристан повернулся к зеркалу и начал надевать на себя жилет.

– Меньше года назад меня остановили на дороге, ведущей в Бат. Человек был с головы до ног одет в черное, а это сильно мешало стрелять в него.

Ривс чуть помедлил.

– Вы в него стреляли?

– Пытался, но ему удалось убежать. Следов крови я не обнаружил, так что, к стыду своему, должен предположить, что я промахнулся.

На лице Ривса появилась напряженная улыбка.

– Позвольте, милорд, помочь вам надеть камзол.

Тристан сунул руки в рукава. Странно было ощущать на теле плотно прилегающую одежду. Он взял свою трость.

– Я чувствую себя как приготовленный к жаренью гусь. С вашего позволения я отправлюсь на утреннюю прогулку.

– У вас остается полчаса до того, как прибудет миссис Тистлуэйт. И будьте осторожнее, обходите лужи, – напомнил Ривс, кивком указав на блестящие сапоги Тристана.

– Какой прок в сапогах, если их нельзя испачкать?

Ривс открыл было рот, чтобы ответить, но тут распахнулась дверь, и в комнату заглянул Стивенс, глаза которого округлились от удивления при виде Тристана.

– Ухты! Капитан, то есть ваша светлость! Теперь вы выглядите как самый настоящий джентльмен!

– Мистер Стивенс, – спокойно сказал Ривс, – прежде чем войти в комнату, принято стучать.

– Неужели? Ну, в таком случае – пожалуйста! – Стивенс повернулся и, постучав в дверь у себя за спиной, улыбнулся Ривсу: – Теперь правильно?

– Отлично. Только следует остановиться перед дверью, постучать и подождать, пока не получишь разрешения войти.

– Господи, зачем столько времени тратить понапрасну? Капитан... гм-м, ваша светлость, вы когда-нибудь слышали такое? Стучать в дверь, а потом ждать разрешения войти?

– Правила поведения, Стивенс. Меня они совсем задушили. Еще до конца месяца мы сами себя не узнаем.

– Мистер Стивенс, вы принесли ножницы, как я просил? – поинтересовался Ривс.

Стивенс кивнул и извлек откуда-то из-под мешковатого камзола устрашающего вида ножницы.

Тристан с опаской взглянул на них:

– Это еще зачем? Может, хотите выкроить паруса из того алого жилета?

Стивенс хихикнул:

– Неужели не знаете, капитан? Ножницы нужны, чтобы подстричь вам волосы.

– Что-о? – Тристан сделал шаг назад, с ужасом глядя на ножницы. – Я не позволю стричь себе волосы, Ривс!

Ривс сердито взглянул на Стивенса.

– Я хотел сообщить об этом герцогу по-другому.

Тристан нахмурил брови, прикоснувшись рукой к аккуратной косице на затылке. Она была длиной чуть ниже плеч. Такая длина была вполне приемлемой, а большинство капитанов носили более длинные волосы. Но его волосы были такой длины с тех пор, как он впервые вышел в море, и он не собирался что-либо менять сейчас.

– Я не стану стричь волосы. И пусть все попечители пропадут пропадом.

Ривс вздохнул.

– Может быть, миссис Тистлуэйт удастся вас вразумить. – С этими словами дворецкий отпустил присмиревшего Стивенса и занялся прочими утренними делами.

Тристан обратил внимание на то, что частенько поглядывает на часы, считая минуты до появления миссис Тистлуэйт. Время, проведенное с Пруденс, становилось для него самым важным временем дня. Эта мысль заставила его замереть на мгновение, когда он застегивал пиджак. Он действительно очень много думал о ней. По правде говоря, с тех пор, как он проснулся, мысли о ней его не покидали. Но мысли в период бодрствования были все же не такими тревожными, как сны.

Во сне она находилась в его постели и просыпалась с первыми лучами утреннего солнца. Она еще дремала, и ее длинные шелковистые каштановые волосы разметались по обнаженным плечам...

Он, конечно, не знал, спит ли она голышом. Но если нет, то было бы интересно узнать, сколько времени потребуется, чтобы убедить ее спать без ночной сорочки.

Он едва заметно улыбнулся, позволив Ривсу расправить на плечах новый камзол. Большинство женщин настолько озабочены тем, чтобы произвести впечатление, что совершенно забывают, каковы они на самом деле. Но Пруденс всегда была самой собой, и он с большим одобрением к этому относился. Она была не похожа на вздорных, поглощенных собой женщин. Она была не такой: она поддразнивала его, бросала ему вызов...