Ее сердце - [5]

И вот — суббота. Чтобы сбежать от назойливых расспросов и перманентных предложений сходить в Больничное крыло, я оделся потеплее и все время от обеда до ужина прошатался в окрестностях замка. За ужином глотал куски почти не жуя и даже не очень разбирая, что ел. И постоянно спрашивал себя — с чего я так мандражирую? Не на свидание иду, в конце концов.

Долго не мог решить, когда идти. Времени Санни не назвала, а я по дурости не спросил. Выждал час после ужина, просидев с книгой у камина, а улучив момент, когда в гостиной стало поменьше народу, подхватил мантию и с самым равнодушным видом, на какой был способен, направился к выходу. Краем глаза отметил несколько внимательных взглядов, направленных в мою сторону, и в который раз порадовался своей репутации высокомерного одиночки.

К гостиной Хаффлпаффа шел нарочито медленно, стараясь сохранять выражение лица «я мимо проходил». По счастью, знакомых мне по пути не попалось.

Толстый монах встретил меня сварливо:

— Еще один заявился! Ох уж эта Санни, тащит в Дом всякую шваль, тролль ее задери! Мало мне было гриффиндорских олухов, теперь еще и салазарова шпана шастает! Ходют и ходют, ходют и ходют, никакого спасу нет!

— Ходили и ходить будем! — Отрезал я и назвал пароль.

Не переставая разоряться, портрет отъехал в сторону, я шагнул через порог… Лицо обдало жарким каминным теплом, в нос ударил запах пива, кофе и чего-то копченого.

— Oh mother tell your children

Not to do what I have done, — Сидя на полу у камина, Санни пела незнакомую мне песню, перебирая пальцами гитарные струны.

Spend your lives in sin and misery

In the House of the Rising Sоn! — Меланхолично подтягивали несколько нестройных голосов.

Народу было много. Хаффлпафф собрался, наверное, в полном составе. Солидная компания райвенкловцев облюбовала длинный диван у стены — сидя едва не друг у друга на головах, они неспешно потягивали пиво и с самыми глубокомысленными физиономиями тихо переговаривались. В кресле у противоположной стены царственно восседала старшая Уизли, держа бутылку пива, как королевский скипетр, а ее братец и оба Поттера доберманами развалились на полу у ее ног. Все круглые желтые пуфики были заняты, и большинство народу, в основном парни, предпочли пол — поближе к Санни и к ящику с пивом.

— And it’s been the ruin of many a poor boy

And God I know I'm one. — Санни закончила песню и заметила меня: — Скорпи! Ну наконец-то! Я уж думала, ты не придешь… Проходи, что стоишь, как неродной?

Определенно, сюда стоило прийти хотя бы ради того, чтоб увидеть ошарашенные физиономии Розы и компании.

— Санни, ты… — От возмущения Хьюго даже заикаться начал. — Ты… пригласила его?!

— Ну да, а что? — Пожала плечами Санни, отхлебывая пиво.

— Ты с ума сошла! — Взвилась Роза. — Это же Малфой!

Санни беззаботно рассмеялась в ответ:

— Да брось ты, Роз! Места всем хватит! Скорпи, не стой столбом, в ногах правды нет, она в другом месте, пониже! Лови!

Я едва успел поймать летящую в меня бутылку пива. Вот так, гриффиндорское чучело, ходил и ходить буду.

Санни снова взяла гитару и ударила по струнам:

— One, Two, Three O’clock, Four O’clock rock,

Five, Six, Seven O’clock, Eight O’clock rock.

Nine, Ten, Eleven O’clock, Twelve O’clock rock…

— We’re gonna rock around the clock tonight!

— Подхватили остальные…

А я снова почувствовал себя в купе Хогвартс-экспресса…

* * *

Мы разошлись под утро. Первыми «отвалились» Райвенкло, уснули вповалку на своем диване. Барсуки уползали в свои спальни постепенно — им хорошо, они у себя дома. Дольше всех держались гиффиндорцы, но часам к четырем утра Роза уже мирно дрыхла, свернувшись в кресле большой рыжей кошкой, младший Поттер тоже клевал носом. У камина вокруг Санни остались изрядно накачавшийся пивом Джеймс, меланхоличный Хью, который всю ночь пил кофе, трое хаффлпаффских старшекурсников и я. Ближе к утру в гостиной стало холодно, и мне волей-неволей пришлось выползти из облюбованного в самом начале вечеринки угла поближе к камину.

Сидя тесным кружком у огня, мы тихо, чтобы не потревожить спящих, разговаривали о какой-то ерунде. О музыке, о погоде, о том, какие породы сов летают быстрее, о метлах и квиддиче, о способах приготовления кофе, о чем-то еще… Санни молча улыбалась, слушая нас, и почти беззвучно перебирала струны.

Мне было тепло и радостно. Тепло от камина и от присутствия Санни. Солнечное, оголтело-веселое, бесшабашное существо, она источала невидимый глазу, но ощущаемый сердцем свет. Ее свет изгонял ненависть, презрение и боль, очищая душу ласковыми касаниями чистого счастья. А радостно было оттого, что в тот вечер в Барсучьей гостиной не нужно было «делать лицо» и держать марку чистокровного мерзавца. Пожалуй, я еще никогда так не отдыхал от себя.

В какой-то момент мы все замолчали, глядя в огонь и думая каждый о своем. В тот же миг в потрескивание поленьев вплелся голос Санни:

— In the cold and dark December

As I'm walking through the rain

Sit beside the room all night long,

In the grey December morning

I decided to leave my home…

Took a train to nowhere — far away — far away…

Последний аккорд растворился в нашем дыхании.