Ее секрет - [5]

Лео мелкими глоточками потягивала пиво, от души наслаждаясь атмосферой нежданного праздника, когда кто-то похлопал ее по плечу.

– Мисс, моей маме нужно лекарство от кашля.

Слова эти стали для нее холодным душем: Лео вдруг сообразила, что так и не видела Джоан и что во всеобщем веселье принимают участие очень немногие медсестры. А вот солдаты, напротив, в городе встречались во множестве и на каждом шагу. Следовательно, вспышка инфлюэнцы не могла быть слишком уж серьезной. Тем не менее ее охватили дурные предчувствия, а эйфорию как рукой сняло.

– Уже иду, – сказала она парнишке, стоявшему перед ней.

Когда она развернулась, чтобы идти в аптеку, начал накрапывать дождь. Юбка ее сразу намокла, а подол отяжелел, пропитавшись водой и грязью. Придя в аптеку, она дала мальчишке лекарство от кашля для его матери, расспросив его насчет симптомов, и озабоченно нахмурилась, когда он рассказал ей о лихорадке, кашле и головной боли. После того как он ушел, она бегом поднялась наверх, чтобы повидать отца, который по-прежнему сидел за столом в той же самой позе, в какой она оставила его.

– К нам пришла эпидемия испанского гриппа, – без долгих предисловий заявила она. – Ты должен остаться дома. Я не переживу, если ты заболеешь.

– Не будь гусыней, – ласково сказал отец. – Я пребываю в полном здравии. Но, пожалуй, сейчас мне лучше прилечь на минутку, пока эта чашка чая не согреет мои суставы.

Оставив отца в уюте и покое его собственной комнаты, Лео вернулась в аптеку. В этот день покупатели шли к ней сплошным потоком, хотя и не слишком полноводным. Большинство жаловались на кашель и лихорадку, но ведь на дворе стояла осень. Она закрыла лавку в шесть, приготовила отцу на ужин яйца с гренками и отправилась спать, но уже в пять часов утра ее разбудил громкий стук в дверь. Страх заставил ее одеться с необычайной поспешностью, поскольку она знала, что только чрезвычайные обстоятельства могли вынудить кого-либо обратиться за помощью в столь ранний час.

– Что там такое? – донесся голос отца из его комнаты.

– Всего лишь какой-то клиент, у которого наверняка неправильно идут часы. – Она постаралась, чтобы голос ее прозвучал беззаботно, словно встать на рассвете – сущий пустяк для нее, не стоящий беспокойства.

Но покупатель оказался не один; их было много. На их лицах отражались растерянность и недоумение; как же так, они только что одолели одного безжалостного противника – войну – лишь для того, чтобы на порог их дома ступил другой, не менее жестокий. Всем им нужно было то, чего Лео дать им не могла, – исцеление. Чудо. Путь, ведущий прочь из ада, в который превратился этот мир.

За короткий промежуток времени со вчерашнего дня до сегодняшнего инфлюэнца протянула свою костлявую руку и схватила за горло столько людей, сколько уместилось в ее ладони, и уже не собиралась их отпускать.

Весь этот долгий-долгий день Лео сбивалась с ног, судорожно смешивая все новые и новые мази от кашля. Она раздала все муслиновые маски, которые у нее еще оставались, причем не взяла за них ни пенни. Самым ужасным испытанием для нее стал тот миг, когда в аптеку вбежала жена булочника. Окинув Лео диким взглядом, та закричала, что кожа на теле ее мужа приобрела багровый оттенок. Лео знала, что это конец: у бедняги начался цианоз, бывший страшным симптомом именно этой разновидности гриппа. И поделать она уже ничего не могла.

– Мужайтесь, – прошептала Лео, обнимая ее.

Но потом пришло известие о том, что Альберт – тот самый Альберт, который в своей жизни и мухи не обидел, – тоже пал жертвой болезни.

После этого Лео постаралась отогнать от себя все посторонние мысли. Она сосредоточилась на помощи тем, кому могла помочь сама, советуя всем тщательно мыть руки, содержать в чистоте постельное белье и носовые платки и не выходить на улицу без острой необходимости. Хотя уже к обеду пойти было некуда. Бóльшая часть лавок и магазинов закрылись. Церковь закрылась тоже. Как и синематограф «Пэлас Синема». И гостиница «Кучевое облако». Празднование окончательного перемирия было отменено. Вместо этого их деревня с населением в пять сотен душ, и без того пострадавшая от войны, начала хоронить новых мертвецов, и скоро умерших тут станет больше, чем живых.

Но вот сгустились сумерки, и она поспешила наверх, к отцу. Лео ожидала застать его за столом с чашкой чая, но квартира была погружена в темноту. Неужели он уже лег в постель?

И тут ее слуха достиг какой-то звук. Частый сухой кашель. Господи милосердный! Лео распахнула дверь в его комнату.

– С тобой все в порядке? Мне показалось, что я слышала… – Она не смогла заставить себя произнести вслух страшные слова.

– У меня лихорадка, – хриплым голосом прошептал отец.

Ужас ледяными пальцами стиснул сердце Лео.

– Ты обязательно поправишься, – сказала она, стараясь приободрить его, и себя заодно, и понимая, что потерпела неудачу. – Сейчас я сварю тебе бульон.

– Нет, не надо. Я посплю, и все будет в порядке. – Отец закрыл глаза, но, вместо того чтобы обрести покой во сне, хрипел и содрогался при каждом вдохе и выдохе.

Лео принесла полотенце и тазик, после чего присела подле его кровати, положив на лоб отцу влажное полотенце. Она растирала ему спину, когда он заходился таким сильным кашлем, что буквально выгибался дугой, едва не падая с кровати, и подставляла тазик, чтобы тот мог сплевывать в него мокроту, споласкивала таз и возвращалась как раз к следующему приступу.