Ее последний вздох - [15]

Он поднял глаза. Из них текли слезы.

— Она говорила, что ей тяжело сводить концы с концами. Говорила, что приехала в Сиэтл работать, но с той работой, на которую она надеялась, ничего не вышло, она стала искать другую, не нашла, жизнь здесь оказалась дороже, чем она думала, платить за машину нечем. Она сказала, что стала танцевать в клубе, потому что не на что было жить.

Похоже, что девчонка все выдумала, чтобы разжалобить Гипсона и заставить раскошелиться.

— И что, вы решили ее выручить, дали взаймы?

— Теперь я понимаю, что все было совсем иначе.

— Сколько вы ей обычно давали?

— Пятьдесят. Иногда сотню.

— И это никак не было связано с сексом?

Гипсон нахмурился.

— Да нет, было.

— А в последний раз вы были с ней в мотеле? — продолжала Трейси.

— Да.

— А ваша жена?

— Она поехала к сестре обедать, позвонила оттуда и сказала, что остается ночевать в Такоме.

— Так что спешить домой было незачем.

— Верно.

— Кто выбирал мотель?

— Она.

— А вы не спросили ее, почему она просто не приведет вас в свою квартиру?

— Она говорила, что живет не одна, а с подружкой, той рано вставать на работу, и она не хочет ее будить. — По информации Рона Мэйуэзера, пятого члена команды А, Шрайбер жила одна в квартире-студии, которую снимала на Кэпитол-хилл.

— Кто платил за комнату?

— Я. Но оформляла она.

— Вы не хотели, чтобы вас кто-нибудь видел.

Гипсон пожал плечами:

— Конечно.

— В котором часу вы туда приехали?

— Сразу после ее работы; где-то, наверное, в час или в час тридцать.

— Вы занялись сексом?

— Да.

— Сколько вы ей заплатили?

— Я дал ей две сотни. — В кошельке Шрайбер нашли триста сорок три доллара. У Николь Хансен было всего девяносто четыре.

— Вы надевали презерватив?

— Да.

— Что потом?

— Я уехал.

— Что, вот прямо так: трам, бам, спасибо, мадам?

Гипсон закрыл глаза и покачал головой.

— Мне же на работу утром.

— И вы боялись, как бы жена не позвонила домой?

— Да, наверное, боялся.

Трейси внимательно смотрела на него.

— А вам никогда не приходило в голову, Уолтер, что, может быть, Анжела говорит вам не всю правду?

Гипсон откинулся на спинку стула и тяжело вздохнул.

— Она хорошо знала этот мотель. Знала, за какой дверью регистрация, сколько комната стоит.

— Вы не думали, что она может вас просто разыгрывать?

— Я, конечно, понимал, что с этим надо завязывать. Понимал, что это плохо.

— А вы не разозлились, когда сообразили, что она вас использует?

— Немного, да. Но, знаете, она ведь ни к чему меня не принуждала.

— Когда вы уехали?

— Не помню.

— Кто-нибудь вас видел?

— Не знаю; вряд ли.

— Значит, вы оставили ее в комнате мотеля.

— Я предложил отвезти ее домой, но она отказалась; сказала, что вызовет такси.

— Вы посещаете стрип-клуб под названием «Танцы голышом»?

— Я в жизни не был ни в одном стрип-клубе до этого; хотя нет, может, был один раз, на мальчишнике.

— У вас есть какое-нибудь хобби, Уолтер?

— Хобби?

— Ну да. Гольф, пиво-понг[13], что-нибудь в таком роде?

— Делаю искусственную наживку для рыбалки.

Трейси взглянула в одностороннее стекло.

— Делаете рыболовных мушек?

— С детства; меня папа научил.

— Вы правша или левша?

— Правша.

— С Анжелой у вас никогда ничего странного не было?

— В смысле?

— Ну ролевых игр каких-нибудь, игрушек. Она никогда не просила ее связывать?

— Нет. Это не по моей части.

— Что — это?

— Связывание. Садо-мазо. Все такое.

— Сколько вы дали ей на комнату в тот вечер?

— Сорок.

— Сколько стоит час?

— Не знаю.

— Она принесла вам сдачу?

— Нет, — сказал он.

— Где вы брали деньги, чтобы каждую неделю тратить на девушку из стриптиза?

Гипсон пожал плечами.

— Я подрабатываю в муниципальном колледже; когда родилась дочь, нам понадобились еще деньги.

— Сколько ей?

— Два.

Тут ей пришла в голову одна мысль.

— Как давно вы женаты, Уолтер?

— Полтора года. — Гипсон снова откинулся на спинку стула. Подумал, покорно пожал плечами. Точно говоря: «А что я мог поделать?» — и добавил: — Она моя дочь.

Кроссуайт кивнула.

— Анжела Шрайбер тоже была чьей-то дочерью.

* * *

Двое сотрудников тюрьмы округа Кинг увели Гипсона. Пока он был задержан по обвинению в сопротивлении полиции и подозрению в убийстве. Трейси и Кинс вернулись в отсек. Тонкие перегородки делили все помещение отдела по борьбе с тяжкими насильственными преступлениями на четыре части, в каждой из которых было четыре письменных стола по углам и один большой, в центре. По периметру перегородок были двери в кабинеты сержантов и лейтенантов. К каждой из четырех команд придавался еще один дополнительный сотрудник, или, как его обычно называли, «пятое колесо», чтобы был на подхвате. Над отсеком группы В висел плоский телевизор. Показывали игру НБА[14].

Телефон Кинса зазвонил прежде, чем он успел дойти до своего стола. Он ответил, послушал с минуту, сказал:

— Сейчас будем, — и дал отбой. — Ноласко.

Ноласко любил вызывать подчиненных к себе в кабинет — так он демонстрировал власть. Они свернули за угол и пошли по коридору. Окна в кабинете капитана смотрели на Эллиот Бей, точнее, смотрели бы, если бы Джонни хоть когда-нибудь открывал жалюзи.

Капитан сидел за столом, на стене за его спиной висели похвальные грамоты в рамках. На низком горизонтальном шкафу стопки бумаг чередовались с фото детей Ноласко: мальчик в хоккейной форме и девочка с футбольным мячом в руках. И ни одного снимка капитанских бывших, которые, как он любил жаловаться, обирали его до нитки.