Ее королевское высочество - [71]

— А как ты, дорогая? Как твой ленточный бизнес? — Так они в шутку называли ее общественную деятельность в Вадуце.

— Кручусь как белка в колесе. Как ни странно, это делает счастливым не только отца, но и людей, для которых я стараюсь. Они чувствуют себя более значительными, что ли, когда я участвую в открытии больницы или еще в чем-то.

Кристиана не переставала удивляться, насколько важным для ее сограждан было ее участие в различных церемониях и мероприятиях. Тот факт, что принцесса перерезает ленточку, пожимает руки, произносит несколько теплых слов, казалось, создавал у них ощущение собственной значимости и причастности к ауре волшебства, окружавшей ее. То была одна из тем, которую они с Паркером часто обсуждали по электронной почте. Разве не странно, спрашивала Кристиана, что тебя обожают и тобой восхищаются исключительно по праву рождения, не зная, что ты за человек и заслуживаешь ли подобного поклонения? Паркер воспринимал это как сказку: вот прекрасная принцесса своей волшебной палочкой насылает на своих подданных счастливые чары. Кристиана рассмеялась, когда он выразил сожаление, что она не может воспользоваться своей волшебной палочкой, чтобы решить их проблемы. Впрочем, снова видеть друг друга было для них невероятным счастьем и благословением. Согревшись в лучах взаимной любви, они чувствовали, что способны преодолеть любые трудности — кроме одного-единственного препятствия. Оно было так велико и неподъемно, что им ничего не оставалось, кроме как ловить украденные мгновения счастья.

Этой ночью они спали в объятиях друг друга, а затем снова занялись любовью. Они не могли насытиться друг другом, их взаимная потребность, телесная и душевная, казалось, была бездонной. Им надо было наверстать два потерянных месяца, и одного уик-энда было явно недостаточно.

— Ты нужна мне на всю жизнь, — серьезно сказал Паркер, лежа рядом с ней в постели.

— Я так мечтаю об этом, — печально проговорила Кристиана. Она не хотела сейчас думать о том, насколько безнадежно их положение. — Если бы это зависело только от меня, я бы уже давно была с тобой. В сущности, я и так твоя, во всех отношениях. — Кроме одного. Она не может выйти за него замуж. Отец никогда не согласится на это, а она никогда не выйдет замуж без его согласия. Нарушить все принципы и традиции, в которых она была воспитана, — не лучшее начало для семейной жизни.

Вопреки всем обстоятельствам Паркер не мыслил себе жизни без Кристианы. Они были знакомы всего семь месяцев, но ему казалось, что он любил ее всегда. Больше всего на свете ему хотелось жениться на ней, но они пообещали друг другу не говорить о будущем и наслаждаться тем недолгим временем, которое было им отпущено. В понедельник Паркер должен был вернуться в Бостон, а Кристиана вылететь в Цюрих.

В субботу они долго бродили по набережной Сены, роясь в книжных развалах, любуясь щенками в магазинчиках, торговавших домашними питомцами, заглядывая в антикварные лавки и художественные галереи. Они прошли всю набережную, прежде чем позволили Максу и Сэмюелу отвезти их назад. Проезжая мимо Лувра, с его роскошью и великолепием, они попытались вообразить, что он представлял собой, когда был резиденцией французских королей. Кристиана с улыбкой заметила, что ее мать происходила из династии Бурбонов и имела право на титул «ее королевское высочество», в то время как отец, будучи потомком князей, мог претендовать только на титул «его светлость». Для Паркера, незнакомого с традициями, в которых выросла Кристиана, это звучало как что-то сказочное и невероятное. Кристиана показала ему паспорт, где значилось только ее имя.

— И все? Никакой фамилии? — удивился он.

Она улыбнулась:

— Именно. Просто Кристиана из Лихтенштейна. Все королевские персоны имеют такие паспорта. Даже королева Англии. В ее паспорте указано «Елизавета» и буква «R», что означает «Regina» — королева.

— Боюсь, «принцесса Кристиана Уильямс» будет звучать несколько странно, — удрученно признал Паркер.

— Не для меня, — нежно возразила Кристиана и поцеловала его.

Вернувшись в «Ритц», они зашли в бар. Оба испытывали приятную усталость после чудесно проведенного дня. Паркер заказал себе бокал вина, а Кристиане чашку чаю. Еще по Синейфи Паркер знал, что она не жалует спиртное. Кристиана никогда не пила, за исключением официальных приемов, где чувствовала себя обязанной поднять бокал шампанского в честь какого-то события или персоны. Ела она тоже немного, и Паркер всегда в шутку говорил, что она клюет как птичка. Но это не мешало ее стройной фигурке быть по-женски округлой.

В баре был пианист, исполнявший классические мелодии. Они помолчали, наслаждаясь музыкой, и Кристиана вдруг рассмеялась.

— Что тебя так рассмешило? — поинтересовался Паркер, глядя на нее со счастливой улыбкой. Ему хотелось только одного: чтобы этот уик-энд никогда не кончался. Кристиана полностью разделяла его чувства.

— Просто подумала, насколько цивилизованно это выглядит по сравнению с Синейфи. Только представь себе фортепиано в обеденной палатке.

— А что? Это было бы совсем неплохо, — рассмеялся Паркер.

— Боже, как я скучаю по тем временам! А ты? — В глазах Кристианы мелькнула боль.