Ее королевское пророчество - [25]

Ранним утром, когда город еще спал сном младенца, Анри отправился на Главную площадь, чтобы последний раз взглянуть в прекрасные глаза своей любимой.

Он шел уверенно, широкими шагами, с высоко поднятой головой. Если на пути и встречался встрепенувшийся ото сна стражник, то тому и в голову не могло прийти, что перед ним маг. Анри беспрепятственно добрался до своей цели, огляделся вокруг. Площадь была пуста, но уже скоро сюда потянется народ, любопытные зеваки, да и королевская семья тоже пожалует. На помост тяжелой поступью взойдет палач, равнодушно блеснет глазами сквозь узкие щели в своей черной маске.

Пусть боги смилуются, и его топор сегодня будет наточен как следует.

Вон там, чуть поодаль, расположатся король со своей королевой и, наверное, будут глядеть на разворачивающееся пред ними действо со скучающим видом. Все это Анри столь живо представил в своей голове, что невольно вздрогнул от омерзения.

Нет, он должен выдержать и никак не выказать своих чувств. Ради Уны. Она должна чувствовать его поддержку.

Анри отошел подальше, заприметив на окраине старую рассохшуюся телегу. Сел на землю, прислонился спиной к колесу и неожиданно для себя задремал.

А проснулся от гула голосов и яркого солнца, бившего в закрытые глаза. День словно в насмешку выдался теплым и погожим. Аири поспешил встать и смешаться с толпой. Ни к чему привлекать к себе лишнее внимание.

Вскоре народу на площади набилось столько, что и яблоку негде было упасть. Люди толкались, стремясь отвоевать местечко получше, перекидывались репликами и шутками, от которых у Анри кровь стыла в жилах, а волосы, кажется, шевелились вовсе не от ветра.

Столько злости, столько ненависти к человеку, который не сделал им ничего дурного! К девушке! И лишь потому, что она не такая, как они!

Он был частью этой толпы и чувствовал исходящее от нее нетерпение. Но вот что-то переменилось, голоса смолкли, и с высоты своего роста он увидел, что прибыла королевская карета.

Король был уже немолод. Анри не без удовольствия отметил и его обрюзгший живот, и блестящую лысину. Королева, если и была в молодости красавицей, то сейчас в это верилось с трудом. Она была маленького роста и при этом этакая пампушка без талии, с явно наметившимся вторым подбородком. Позади них Анри с удивлением разглядел еще одну фигуру. Мальчишка не более чем четырнадцати лет от роду был тонок, словно спичка, и бледен, как поганка.

— Гляди-ка, кум! Принца с собой притащили, — хохотнул рядом стоящий мужик с бородой своему спутнику. — Видать, придется сегодня штанишки ему застирывать.

— Вот нелюди! — не поддержал веселья второй мужчина. — На кой ему такие страсти? Почитай, ребенок еще!

Он что-то еще недовольно пробормотал себе под нос, но Анри уже не расслышал. Все его внимание было приковано к помосту, на который медленно и осторожно теперь ступала та, что на веки вечные отпечаталась в его болезненно сжавшемся сердце.

Уна стояла на помосте босая, в свободном белом платье, легко колыхающемся на ветру. Темные волосы рассыпаны по плечам, на шее венок из вербены.

Красивая, словно невеста.

Повисшая тишина была странной и непривычной. Вот скрипнула доска под тяжелым сапогом палача, кто-то робко кашлянул. Кажется, молодой принц.

Приговоренная к казни девушка смотрела куда-то поверх голов и устремленных на нее взглядов.

Собиралась ли с мыслями? Жалела ли о содеянном?

Анри впился в ее лицо широко раскрытыми глазами, сожалея, что не обладает такой силой, чтоб донести до Уны свои мысли.

Погляди, моя девочка! Я здесь, я пришел!

— Начинайте, — услышал он вдруг небрежно брошенное слово, слетевшее с толстых губ королевы. Несмотря на теплую погоду, та куталась в свою накидку и, видимо, желала поскорее вернуться под крышу кареты.

Народ тут же пришел в движение, загудел, как если бы сбросил морок от прекрасного видения.

Взгляд Уны беспокойно заметался по сторонам. Анри почти физически ощутил исходящие от нее волны паники.

— Последнее слово! — выдохнула она, пытаясь перекричать толпу.

Палач бросил вопрошающий взгляд на правителя, но король и в этот раз оказался безучастным к происходящему. Взор его был прикован к профилю сына, стоящего по правую руку от него.

— Начинайте, — снова повторила королева, теряя терпение.

Анри почувствовал, как земля уходит из-под его ног.

О боги! Все напрасно!

Но тут стоящий с края мужчина, который все это время увлеченно жевал большое красное яблоко, неожиданно громко выкрикнул:

— Пускай говорит! Уж больно девка красивая. — Он размахнулся и запустил в Уну огрызок от съеденного яблока. Она вздрогнула и встретилась взглядом со своим обидчиком.

Толпа одобрительно заулюлюкала, предвкушая развлечение, кто-то несколько раз пронзительно свистнул.

А Уна стояла и… улыбалась. Открыто и светло, будто все, что происходило вокруг, никоим образом ее не касалось. Было видно, что в этот миг она совсем перестала бояться. Губы приоткрылись, и Анри легко прочитал по ним одно-единственное слово: «Спасибо».

Силясь понять, что происходит, молодой маг заметил и еще одну перемену. Король наконец-то обратил свой взор на приговоренную девушку, заинтересованно подался вперед.