Ее большая цыганская беременность - [4]

– Хорошо, – терпеливо сказала Элина, распрощавшись с надеждой неторопливо выкурить сигариллу через пятнадцать минут, прежде чем придется бежать дальше по маршруту. – Деньги, например, еще понятно, как связаны с вопросом доверия. А образцы тканей? Что я, по-вашему, делаю с вашей кровью? Пью на завтрак, обед и ужин?! Я молчу уже про образцы, э… от неудачных беременностей.

– Вы их можете продать американцам. Они заинтересованы в выделении специальной русской ДНК. И кто знает, как они ее потом используют!

– Сглазят, – предположила Элина, не выдержав. – Почти все колдуны мира для порчи и сглаза используют образец ДНК объекта. Волосы, ногти и прочее. Вот уже тысячи лет.

– Не сомневалась, что вы про это все знаете, – отрезала клиентка.

– Ну, ладно я, а вы-то откуда свои безграничные познания об использовании генетического материала черпаете? – ощущение абсурдности ситуации заставило чувство юмора почти что обогнать раздражение, и Элина становилась настроена все благодушнее и благодушнее.

– По телевизору передача была.

Цыганка тяжело вздохнула.

– Простите, я отойду покурить. И вернусь. У вас как раз хватит времени, чтобы вспомнить, что вы взрослый человек. С высшим образованием.

– А про образование вы откуда знаете? – взвизгнула клиентка и спрятала обе руки за спиной.

– У вас лицо умное, – почти не кривя душой, ответила Элина. Лицо у клиентки выражало ум ровно до того момента, когда она начинала вещать о краже русского генома.

– А у вас такое, будто вам сорок лет, – не поддалась женщина на комплимент.

– Мне и есть сорок.

На улице стояло не очень пока еще разогревшееся лето. Территория медицинского центра выглядела пустынно и уютно. «Господи, – опять не удержалась от нотки философии Элина. – Чем я вообще занимаюсь?» Вопрос был глупый, потому что Элина отлично знала, чем она занимается. И вообще, и прямо сейчас. Зато после него на душе было как-то повозвышеннее. Цыганка вернулась в здание центра, еще раз предъявила охраннице паспорт и дошла до нужного кабинета.

На этот раз образцы тканей ей удалось заполучить без труда. А вот деньги клиентка по-прежнему отдавать не хотела. Даже после предложения переписать паспортные данные и сфотографировать Элину на смартфон.

– Паспортов у вас по четыре, – сообщила клиентка. Элина, опознав фразу из телефильма, поморщилась. – На лицо вас не отличишь. А деньги не мои! Как я их дам, у вас там снаружи табор небось уже дежурит, все своей доли ждут!

– Доли за что?! Если я, предположим, воровка, то я же сама все сделала, с чего мне делиться с, о, господи, табором?! – опять не выдержала Элина.

– Цыганский закон, – пояснила клиентка. Элина прикрыла глаза, чтобы легче было сдержать стон. Да. Кому объяснять цыганке про цыганский закон, как не посторонней, в общем-то, женщине.

Элина открыла глаза и предложила прямо здесь намазать ей подушечки пальцев черной гелевой ручкой и поставить отпечатки на лист бумаги для принтера.

Еще двадцать минут женщины торговались друг с другом. Наконец, клиентка достала пачку денег и протянула Элине. Элина протянула руку навстречу и взялась за пачку. В этот момент дверь в кабинет распахнулась, и округлившимся животиком вперед вошла Есенька Алмазова. С ней вошли Джонни, Лелька-Чебурашка, свекор, свекровь, свекор и свекровь свекрови, мама, младшая сестра, старшая двоюродная сестра, старшая двоюродная сестра Джонни и две дочери старшей двоюродной сестры Джонни.

Элина и клиентка застыли, глядя друг другу в глаза. Клиентка мягко, но ощутимо потянула пачку денег на себя. Элина в ответ сделала то же самое. Цыгане с любопытством озирались.

– А мы говно Есенькино на яйца глист принесли сдавать, – звонко сообщила одна из Борисовых племянниц.

– Кал! – хором поправили ее взрослые. Есенька покраснела.

– В двести второй кабинет, – дрогнувшим голосом сказала клиентка. Рука у нее тоже дрогнула, и Элина вырвала деньги, запихнула во внутренний карман жилета, даже не пересчитывая, и, расталкивая соплеменников, пошла в коридор.

Примерно на половине пути она услышала, как за спиной девочка спрашивает:

– А двести второй, это где?!

– Я знаю, – сказала Элина, и в коридор ее вынесло уже без усилий, живым человеческим потоком.

Побледневшая клиентка хваталась то за сердце, то за голову.

Элина старалась не хохотать.

Тем временем настал час Икс. Тот самый час, когда УЗИ-обследование должно было показать, наконец, мальчик или девочка растет у Есеньки в животе. Есенька впервые за всю беременность заволновалась. Предсказательница предсказательницей, но вдруг все-таки девочка? В очередь на УЗИ записывали за две недели. Обе недели Есенька рассматривала уши Лельки и убегала плакать в подушку. Лелька краснела и тоже убегала плакать в подушку – от обиды. Джонни задумчиво щупал себе уши, шатаясь по квартире, и порой на полчаса застывал перед зеркалом в прихожей. Семейный альбом никому не приносил облегчения. Сколько ни штудировали его Алмазовы, не смогли найти ни одного случая, когда ребенок ушами удавался не в отца. Бывало, рождались дети с материнскими глазами, носом, губами, овалом лица или всем сразу. Но гены алмазовских ушей оказались просто сверхъестественно стойкими.