Ее андалузский друг - [144]

Ларс немногое понял из этого разговора, но у него возникло чувство, что он попал в хорошее, доброе место, где действовал своего рода коллективный разум, — а именно разум он и хотел себе вернуть.

На второй день пошло немного сложнее — во всяком случае, поначалу. Нужно было написать свою историю злоупотребления. Ларс испытал некое внутреннее сопротивление, однако оно значительно уменьшилось, когда он послушал рассказы других. Атмосфера была открытая, эмоциональная и честная.

Вечером Ларс сидел и писал, и это дало ему чувство освобождения и благодарности. Чем больше он писал, тем отчетливее становилась картина. Он все острее понимал, что хочет ее изменить. С настоящего момента все в его жизни будет по-другому.

В ту ночь он прекрасно спал, видел в своих снах нечто узнаваемое и приятное и проснулся с мечтой о завтраке.

Вечером третьего дня подступила абстиненция, началось отрицание. Ларс забыл о том положительном чувстве, которое возникло в начале. Даниэль заметил это и попытался снова настроить его на работу, но на лице у Ларса Винге повисла насмешливая улыбочка. Даниэль и другие мужчины вдруг стали его врагами. Он сравнивал себя с ними. Теперь все они показались ему полными идиотами и сектантами. У него не было с ними ничего общего. Они слабаки, им просто промыли мозги — и пусть засунут свою «высшую силу» себе в задницу. Его охватило желание бежать. Оно крепчало, и ночью он вылез в окно комнаты, добрался до парковки и своей машины. Он уедет домой, несколько дней попринимает таблетки, а потом снова бросит, никаких проблем. Теперь он знает, что есть такой центр, они никуда не денутся. Кроме того, он ведь вправе сам решать, как ему строить свою жизнь? Ведь он никому не приносит вреда.

Ларс приехал в свою квартиру, влил в себя весь алкоголь и принял все таблетки, какие нашел. Мозг стал вязким, Ларс ползал по полу, ища муравьев и других насекомых, чтобы поболтать с ними. Потом его вырвало в раковину, это было приятное чувство очищения. Затем он принял горсть «Гибернала». Он знал, что это такое — химическая лоботомия. Таблетки подействовали именно так, как надо. Ларс сидел на полу, уставившись в одну точку, и в его душе не было никакого намека на чувства. Он просто сидел неподвижно — Ларс Винге, ничего не чувствующий, ничего не ожидающий, ни к чему не стремящийся. Огромное ничто, звенящая пустота. Потом, как обычно, все погрузилось в темноту.

На следующее утро он проснулся на полу в кухне с неприятным холодком между ног. Пощупал рукой — да, джинсы были мокрые и холодные, он обмочился во сне.

Рядом с ним на полу зазвонил мобильный телефон, он потянулся и взял его.

— Привет, парень!

Это был голос Томми. Ларс вытер слюну, стекающую из уголка рта.

— Привет, — хрипло проговорил он.

— Ты уже вернулся?

Ларс попытался собрать воедино свои мысли.

— Откуда ты знаешь?

— Я в курсе того, как дела у моих людей. Ты мог сказать мне, Ларс. Мы заботимся друг о друге. Ты не так одинок, как тебе кажется. Как ты себя чувствуешь?

Ларс почесал под носом указательным пальцем.

— Даже не знаю. Кажется, нормально.

— Я заеду к тебе, — сказал Томми.

Ларс не успел ничего возразить.

Томми приехал полчаса спустя, принес ему еду: пшеничную булку и две бутылочки апельсинового лимонада. Они сидели в гостиной и беседовали, как старые приятели — Ларс в кресле, Томми на диване. Томми сказал, что Ларсу стоит попробовать еще раз, что должность за ним останется, что он, Томми, как начальник, может оплатить реабилитацию. Ларс внимательно слушал. Томми стал расспрашивать Ларса о его зависимости — какие препараты он принимает, откуда их берет, какие из них наиболее сильнодействующие. Ларс отвечал как мог. Еще раз рассказал свою историю о том, как попал в зависимость еще в подростковые годы, как воля изменила ему, когда он вновь начал принимать относительно безвредные препараты. Томми слушал и качал головой.

— Досталось тебе, парень, — негромко произнес он.

Винге не мог с ним не согласиться.

— Но эту ситуацию мы исправим, — проговорил Томми, хлопнул себя ладонью по колену, поморгал, поднялся и пошел в туалет.

Ларс сидел один, позевывая и потягиваясь.

Возвращаясь из туалета, Томми прошел за спиной у Ларса. Тот ничего не понял, когда на него обрушился мощный удар. Он по-прежнему ничего не понимал, когда Томми схватил его за руки, заломил их за спину и повалил его на пол. Ларс больно ударился лицом об пол, придавленный тяжестью Томми. Янссон был тренированный старый полицейский, Ларс — с таблеточного похмелья. Борьба была неравной. Ларс стал протестовать, но Томми велел ему заткнуться, достал пару наручников, висевших на поясе, и надел их на запястья Ларса.

— Что ты делаешь? Что я тебе сделал? Томми!

Тот повернулся и вышел из гостиной. Ларс лежал пластом на животе.

— Томми! — крикнул он. Ответа не последовало. Ларс прислушался, услышал, как Томми открыл входную дверь, как она снова захлопнулась. Неужели он ушел?

— Томми, не уходи!

Ларс лежал со скованными за спиной руками, прижавшись щекой к холодному полу, изо всех сил пытался думать.

— Томми! — снова позвал он через некоторое время, почувствовал свое собственное дыхание, отдавшееся рикошетом от паркета.