Эдуард Стрельцов. Воля к жизни - [22]

Но едва речь зашла о ребенке, вдруг выяснилось, что никому, кроме Аллы, это неинтересно. Когда 16 августа Стрельцов приехал из Финляндии, где сборная СССР выиграла отборочный матч чемпионата со счетом 10:0, причем Стрельцов забил два гола и был признан наравне с финским нападающим Канкканеном лучшим игроком матча, Софья Фроловна, пока Алла спала, успела на нее нажаловаться. Среди ночи Эдуард объявил проснувшейся жене, что больше не любит ее и не хочет с ней жить. На все недоумения и вопросы он отвечал, что Алла плохая хозяйка, ничего не хочет делать по дому и не помогает матери. Что касается беременности… А поступай, как знаешь! Помочь – поможем, но живи теперь как хочешь.

Софья Фроловна, воспринимавшая невестку с токсикозом как лишнюю обузу, выдала пятьдесят рублей на аборт и отправила к маме. Когда же Алла, изгнанная из дома, уходила, Эдик «лежал в коридоре на диване, повернувшись лицом к стене». Она хотела уйти тогда же – ночью. Но Софья Фроловна, испугавшись молвы, велела дождаться утра. Побоялась, что люди осудят – мол, выгнали ночью беременную невестку.

А утром – ничего, можно. И вот, по воспоминаниям Аллы, вышла она от Стрельцовых с авосечкой, с сумкой книг и пошла домой. По дороге съела мороженое, а дома к ней приступила уже собственная мама: «Если жизнь не получилась, то этот ребенок не нужен. Завтра пойдем в больницу». И если бы не младший брат, неизвестно, что было бы, потому что Алла не собиралась делать аборт, как настаивали мама со свекровью.

Тем временем статистик футбола К.С. Есенин уже начал свой отсчет «100 дней Эдуарда Стрельцова». Начиная с 21 июля, когда центрфорварду исполнилось 20 лет, и до 26 октября он участвовал в двадцать одном матче и забил тридцать два мяча. Впрочем, в «Торпедо» за 1957 г. Стрельцов оказался не самым результативным бомбардиром, став автором двенадцати голов после Валентина Иванова с четырнадцатью голами. Справедливости ради надо уточнить, что Стрельцов в сезоне 1957 г. сыграл за «Торпедо» только пятнадцать игр – на три игры он был дисквалифицирован, а после матча с ленинградским «Зенитом» 30 октября Стрельцов уже не играл из-за травмы.

И еще одна любопытная деталь, о которой не любят упоминать биографы Стрельцова, поскольку она идет вразрез с навязываемой теорией преследования. 6 августа сборная СССР проводила полуфинальный матч Международного турнира III дружеских игр молодежи и студентов. Играли со сборной Чехословакии, арбитром выступал англичанин Роберт Х. Манн. Матч оказался интересным, напряженным. Хотя советская команда выиграла с перевесом в одно очко – 4:3, но чехи духом не падали и уступили только в дополнительное время. Возможно, игра складывалась бы иначе, если бы на сорок девятой (а по другим источникам – на шестьдесят четвертой) минуте судья не удалил игрока сборной СССР. Игроком этим оказался не кто иной, как Эдуард Стрельцов. По утверждению В.И. Галедина, нигде не указывается, за что именно Стрельцов был удален, «но, обращаясь к прошлым случаям, можно с высокой степенью вероятности предположить, что это была реакция на грубый прием: первым Эдуард никогда не нападал». Но, во-первых, бывало и нападал. А во-вторых, поскольку в своей книге о Стрельцове В.И. Галедин ссылается на книгу Б. Набокова и Б. Турова «256 международных матчей» (1958), мы вынуждены отметить, что автор… чего-то недоговаривает. Именно в означенной книге читаем: «Вскоре за пререкание с судьей удаляется игрок советской команды. У чехов численное превосходство. Они стараются его использовать. Начинают все чаще и чаще атаковать ворота советской команды…» Учитывая, что удален был только один игрок, можно сделать единственно правильный вывод: Эдуард Стрельцов был удален за пререкания с судьей. Если же воспользоваться методом экстраполяции, предложенным В.И. Галединым, то можно с высокой долей вероятности предположить, как далеко зашли пререкания: ведь мы знаем, что препирательства с судьей наказываются желтой карточкой, то есть игрок получает предупреждение. Если же игрок удален за пререкания с судьей, то это означает, что футболист совершил уже второе нарушение, то есть получил повторное предупреждение за пререкания – после показа второй желтой рефери показывает нарушителю красную. Если же он получил красную без желтой, то, скорее всего, имело место оскорбление судьи. В любом случае английский арбитр вряд ли мог участвовать в травле русского футболиста, а его созвучие отечественным судьям лишь подтверждает, что Стрельцов играл грубо и оставался нарушителем на поле. Останавливаемся мы на этом потому, что большинство игроков старается не получать предупреждений и удалений. Открытая грубость на поле говорит либо о своеобразно понятой лихости, удали и молодецкости, либо о наплевательстве к другим участникам игры и высокомерии, либо о неспособности сдерживать эмоции в возбужденном, взвинченном состоянии.

Именно о том же сказал в интервью польским корреспондентам Г.Д. Качалин после проигрыша сборной СССР полякам в Хожуве со счетом 1:2 20 октября: «Занервничал Стрельцов. Это еще молодой парень, неопытный. Он может проявить огромный свой талант, когда в команде лад, когда идет игра. Когда не получается, Эдик теряет голову. Ему кажется, что он в одиночку может решить все проблемы, взваливает на себя непосильную ношу. Парень очень способный, но натура необузданная». А ведь мы помним, что Гавриил Дмитриевич еще в 1956 г. писал о своем подопечном: «Этот молодой растущий футболист играет по настроению, со срывами». Но поклонники Стрельцова бросаются на защиту своего кумира: как это, дескать, «неопытный»? Это Стрельцов-то неопытный?! Да ведь неопытный не в смысле техники игры, а по части самообладания, не научившийся пока сдерживаться или держать себя в руках, не умеющий вести себя солидно, спокойно. Одно слово – необузданный. И обуздать его было некому. Оттого и попадал Эдуард Анатольевич во все переделки, оттого и страдал, наказывая самого себя.