Эдуард Стрельцов. Воля к жизни - [12]

Кстати, по поводу игры с Венгрией тоже не обходится без мифов, нелепость которых просто очевидна. Так, бытует мнение, что матч с Венгрией был осложнен политикой. Советские футболисты как часть империи, подавляющей свободу братьев по социалистическому лагерю, чувствовали себя неловко. Да вот только пресловутый матч в «Лужниках» состоялся 23 сентября. А «душить свободолюбивый венгерский народ» Советский Союз приступил ровно через месяц. Так что не могло быть неловкости. Да и насчет свободы… Сегодня как минимум странно называть фашистский реванш, спровоцированный натовской спецоперацией и обернувшийся в Венгрии 56-го кровавой резней, борьбой за свободу.

Что касается обидных поражений, их называют «первыми после восстановления сборной СССР в 1954 г.». Правда, собравшись сначала как сборная Москвы, новая команда проиграла Болгарии и Польше. Но будем считать, что сборная СССР состоялась на стадионе «Динамо» на матче со Швецией со счетом 7:0.

Конечно, хочется все время выигрывать. Но когда впереди Олимпиада, товарищеский матч не кажется таким уж важным событием. Перед Мельбурном сборная провела игру в Ташкенте, выиграв у местного «Пахтакора» 11:1. А 15 ноября уже играла с командой Австралии на стадионе «Melbourne Showgrounds», одержав победу 15:1. Эдуард Анатольевич вспоминал, что летели на Олимпиаду «как стрела из лука – в цель. Иначе и не выиграли бы. Хотя объективно: команда наша – самая, пожалуй, сильная была из всех, участвовавших в турнире». В Москве осталась его ждать Алла, с которой они встречались весь год и которой он успел сделать предложение. Ей было всего 19 лет, и она робко, но запротестовала. Он сказал только: «Вот вернусь – и все-таки будет свадьба». И уехал в Австралию.

Футболистам предстояло провести пять игр. Анатолий Исаев вспоминал, что перед поездкой в Австралию игроков и тренеров пригласил к себе председатель Комитета по делам физкультуры и спорта при Совете министров СССР Николай Романов и с каждого взял клятву выиграть все матчи в Мельбурне. Поскольку клятва была дана, приходилось держать свое слово.

В первой игре соперником сборной СССР стала объединенная сборная Германии. Это была не та команда, с которой играли в Москве, а потом в Ганновере. Однако не менее сильная и слаженная. Немцы, избравшие оборонительную тактику, не давали проводить скоростные атаки по флангам. Инициативу отдали советской сборной, сами только контратаковали. Но такая вязкая игра, по свидетельству футболистов, может измотать нападающих сильнее, чем любая другая. Но в итоге вышло так, что немцы измотали сами себя. Первый гол был забит Исаевым, второй – Стрельцовым, протаранившим немецкую оборону. Эдуард Анатольевич рассказывал, что опекавший его защитник настолько переутомился, что просто выпустил советского нападающего из внимания. Вот тут-то в ворота сборной Германии Стрельцов отправил второй мяч. Выиграли 2:1, но вымотались изрядно.

Второй и третий матчи были со сборной Индонезии. Казалось, можно расслабиться. Но не тут-то было. Первая игра закончилась со счетом 0:0. Валентин Иванов вспоминал, что это был какой-то кошмар. Наблюдая за игрой со скамейки запасных, он устал больше, чем в игре с немцами на поле. И это вместо легкой и быстрой победы, в которой никто не сомневался. После этой встречи в гостинице устроили совещание, на котором в течение четырех часов обсуждали, как быть дальше. Со Львом Яшиным был нервный срыв, он задумался даже об уходе из спорта. Вероятно, так подействовал на вратаря один эпизод. Буквально за несколько минут до финального свистка индонезийцы, измотавшие противника, вдруг активизировались. И центральный нападающий индонезийской команды едва не забил гол в ворота Яшина. Как сказал потом Алексей Парамонов: «Ехать за тридевять земель, чтобы, на потеху публике, уступить сборной Индонезии, – это было бы уж слишком…» Ведь сборная Индонезии в отличие от сборной СССР не считалась сильной командой. Несмотря на то что повторную игру с Индонезией удалось выиграть 4:0, советские футболисты возвращались в раздевалку измученными.

Предстоял полуфинал с болгарами. А тут – новые трудности. Правый защитник Николай Тищенко сломал ключицу. Лев Яшин говорил, что кость у него просто выпирала из-под майки. Но уйти с поля он не захотел – заменять травмированных игроков было нельзя. Врач привязал ему руку к телу, и так он отправился доигрывать. Через некоторое время получил травму колена Валентин Иванов. Но тоже не ушел с поля. С хромым и безруким, однако, выиграли 2:1. Игроки сборной Болгарии в прямом смысле слова расплакались – уходили с поля со слезами.

Наконец финал. Игра со сборной Югославии за золото Олимпийских игр. Накануне Г.Д. Качалин принял решение изменить состав команды, чтобы выпустить на поле отдохнувших или не успевших устать игроков. Кроме того, поскольку Стрельцов, например, играл в связке с Ивановым, а Иванов, как мы помним, из-за травмы не мог выйти на последнюю игру, то торпедовскую пару тренер заменил на спартаковскую. В итоге Иванова, Стрельцова, Рыжкина сменили Симонян, Исаев и Ильин.

Стоит ли говорить о том, что поклонники Эдуарда Анатольевича уверены в злокозненности такой замены! Советская сборная выиграла у сильнейшей команды Югославии 1:0. Но, к сожалению, по тогдашним правилам олимпийские медали получали только те игроки, которые участвовали в последнем матче. То есть ни Иванов, ни Рыжкин, ни Стрельцов медалей не получили. Кто-то сегодня намекает на то, что виной всему – советское руководство. Но в действительности таковы были правила олимпийского движения. И пострадал не только Стрельцов, но и другие игроки сборной. Кстати, получивший медаль Никита Симонян хотел отдать ее Стрельцову, чье участие было, несомненно, более заметным и результативным на той Олимпиаде – голы в играх с Германией и Болгарией. Но Эдуард Анатольевич проявил подлинное благородство, сказав Симоняну: «Ты что, Палыч? Мне еще двадцати нет, на мой век побед хватит, а для тебя она наверняка последняя, так что носи и не переживай!» Симоняну уже исполнилось тридцать, и, конечно, рассчитывать на новые Олимпиады он не мог. Однако уже на борту «Грузии» он снова подошел с медалью к Стрельцову. Но тот просто обиделся, и Симонян понял, что больше возвращаться к этому не стоит.