Единый учебник истории России с древних времен до 1917 года - [8]
Глава первая
Образование Киевского государства
§ 6. Летописное предание о призвании варяжских князей. Как и когда началась государственная жизнь у русских славян, наши предки не помнили. Когда у них появился интерес к прошлому, они стали собирать и записывать ходившие между ними предания о былой жизни славян вообще и русских в частности. Собрание таких народных преданий было сделано в Киеве в XI веке и составило особую повесть о начале русского государства и о первых князьях в Киеве. В этой повести рассказ был расположен по годам (считая годы или «лета» от сотворения мира) и доведен до того времени, когда жил сам «летописец», то есть составитель этой начальной летописи. По старинному преданию, первым летописцем был монах Киево-Печерского монастыря Нестор. В «начальной летописи» рассказ о начале государства на Руси был таков.
В былое время варяги, приходя «из замория», брали дань с новгородских славян, с кривичей и с соседних финских племен. И вот данники восстали на варягов, прогнали их за море, стали сами собою владеть и ставить города. Но между ними начались усобицы, и встал город на город, и не стало в них правды. И они решили найти себе князя, который бы владел ими и устроил у них справедливый порядок. Они обратились в 862 году за море к варягам-руси (по словам летописца, это варяжское племя носило особое название «русь», так же как другие варяжские племена назывались каждое особо: шведами, норманнами, англами, готами). Они сказали руси: «земля наша велика и обильна, а устройства (наряда) в ней нет: пойдите княжить и владеть нами». И вызвались три брата с своими родами и с дружиною (летописец думал, что они взяли с собою даже все племя русь). Старший из братьев Рюрик основался в Новгороде, другой – Синеус – на Белоозере, а третий – Трувор – в Изборске (близ Пскова). По смерти Синеуса и Трувора Рюрик стал единодержавным князем на севере, а его сын Игорь княжил уже и в Киеве, и в Новгороде. Так произошла династия, объединившая под своею властью племена русских славян.
В предании летописи не все ясно и достоверно. Во-первых, по рассказу летописи, Рюрик с варяжским племенем русью пришел в Новгород в 862 году. Между тем известно, что сильный народ русь воевал с греками на Черном море лет на 20 раньше, а на самый Царьград (Константинополь) русь в первый раз напала в июне 860 года. Стало быть, хронология в летописи неверна и год основания княжества в Новгороде летописью указан неточно. Произошло это потому, что годы в летописном тексте ставились уже после того, как была составлена повесть о начале Руси, и ставились по догадкам, воспоминаниям и приблизительным вычислениям. Во-вторых, по летописи выходит так, что русь была одним из варяжских, то есть скандинавских, племен. Между тем известно, что в Скандинавских странах особого племени русь не было, так же как не было там и местности с названием Русь. Стало быть, летописное предание, признав русь варяжским племенем, сделало какую‑то ошибку или же допустило неточность. Для того чтобы понять эту путаницу, надобно твердо помнить следующее.
Когда в нашей летописи речь идет о стране, то Русью называется обыкновенно Киевская область и вообще земли Киевских князей; когда же (в летописи и у греческих писателей) говорится о людях, то русью называются не славяне, а норманны, и «русским» языком называется не славянский, а норманнский[4]. Значит, люди, носившие в древности имя русь, говорили по‑норманнски и считались норманнами (gеntis Suеопum, как выразился о руси один немецкий летописец), но у них не было общей родины – норманнской страны Русь. По-видимому, они происходили из разных племен и областей Скандинавского полуострова, во время походов соединялись в сильные дружины и, являясь на Ильмень и Днепр к славянам, оставались здесь жить и торговать. Эти‑то сбродные дружины варягов и носили общее название руси, которое потом от них передалось киевским славянам (полянам и др.) и стало означать всю Киевскую страну.
Среди днепровских славян русь появилась в первой половине IX века. Еще раньше, чем потомство Рюрика перешло княжить из Новгорода в Киев, в Киеве уже были варяжские князья, нападавшие отсюда на Византию (860). С появлением же в Киеве новгородских князей Киев стал средоточием всей Руси.
§ 7. Деятельность варяжских князей. О деятельности полусказочного Рюрика (по‑древнескандинавски Hгоегеkr) в Новгороде почти не сохранилось преданий. Рассказывали, что он первоначально жил не в Новгороде, а в Ладоге, на устье р. Волхова, в Новгород же перешел после смерти братьев. Правление его возбуждало будто бы неудовольствие и вызвало даже мятеж под предводительством какого‑то Вадима Храброго; но Рюрик убил Вадима и одолел восставших. Недовольные им бежали в Киев, где сидели уже варяжские дружинники Аскольд и Дир, оставившие дружину Рюрика и основавшие в Киеве свое княжество. Трудно, конечно, сказать, насколько справедливы все эти предания.
По смерти Рюрика (879) княжить в Новгороде стал его родственник Олег (по‑древнескандинавски Hеlgi). Он пользовался властью как опекун малолетнего сына Рюрикова Игоря (по‑древнескандинавски Ingvаrr). Олег не остался в Новгороде: вместе с Игорем он двинулся на юг, по великому пути «из варяг в греки», покорил на Днепре Смоленск и Любеч и подошел к Киеву. Обманом он захватил здесь и погубил Аскольда и Дира на том основании, что они «не князья и не княжеского рода», между тем как сам он князь, а Игорь – Рюриков княжич. Заняв Киев, Олег основался в нем и сделал его столицею своего княжества, говоря, что Киев будет «матерью городов русских». Так удалось Олегу объединить все главнейшие города по великому водному пути. Это и была его первая цель. Из Киева он продолжал свою объединительную деятельность: ходил на древлян, затем на северян и покорил их, далее подчинил себе радимичей. Под его рукою собрались таким образом все главнейшие племена русских славян, кроме окраинных, и все важнейшие русские города. Киев стал средоточием большого государства и освободил русские племена от хазарской зависимости. Сбросив хазарское иго, Олег старался укрепить свою страну крепостями со стороны восточных кочевников (хазар и печенегов) и строил города по границе степи.
«Иван Грозный» — заметки выдающегося русского историка Сергея Федоровича Платонова (1860–1933). Смутные времена, пришедшиеся на эпоху Ивана Грозного, делают практически невозможным детальное исследование того периода, однако по имеющимся у историков сведениям можно предположить, что фигура Грозного является одной из самых неоднозначных среди всех русских царей. По свидетельству очевидцев, он был благосклонен к любимцам и нетерпим к врагам, а война составляла один из главных интересов его жизни…
Творческое наследие русского историка Сергея Федоровича Платонова включает в себя фундаментальные работы по истории России, выдержавшие не одно переиздание. По его лекциям, учебникам и монографиям учились тысячи людей. В числе лучших и наиболее авторитетных профессоров Петербурга Платонов был приглашен преподавателем к членам императорской фамилии. В январе 1930 г. историк был арестован по обвинению «в активной антисоветской деятельности и участии в контрреволюционной монархической организации». Его выслали в Самару, где спустя три года ученый скончался.
«Борис Годунов» — заметки выдающегося русского историка Сергея Федоровича Платонова (1860–1933). История восхождения Бориса Годунова на трон всегда изобиловала домыслами, однако автор данного исследования полагает, что Годунов был едва ли не единственным правителем, ставшим во главе Русского государства не по праву наследования, а вследствие личных талантов, что не могло не отразиться на общественной жизни России. Платонов также полагает, что о личности Годунова нельзя высказываться в единственно негативном ключе, так как последний представляется историку отменным дипломатом и политиком.
В книгу вошли работы двух выдающихся отечественных историков Роберта Виппера и Сергея Платонова. Вышедшие одна за другой вскоре после Октябрьской революции, они еще свободны от навязанных извне идеологических ограничений — в отличие последующих редакций публикуемой здесь работы Виппера, в которых его оппоненты усмотрели (возможно, не совсем справедливо) апологию сталинизма. В отношении незаурядной личности Ивана Грозного Виппер и Платонов в чем-то согласны, в чем-то расходятся, они останавливаются на разных сторонах его деятельности, находят свои объяснения его поступкам, по-своему расставляют акценты, но тем объемнее становится портрет царя, правление которого составляет важнейший период русской истории. Роберт Виппер (1859–1954) — профессор Московского университета (1916), профессор Латвийского университета (1924), академик АН СССР (1943). Сергей Платонов (1860–1933) — профессор Санкт-Петербургского университета (1912), академик Российской АН (1920).
«Мир приключений» (журнал) — российский и советский иллюстрированный журнал (сборник) повестей и рассказов, который выпускал в 1910–1918 и 1922–1930 издатель П. П. Сойкин (первоначально — как приложение к журналу «Природа и люди»).Орфография оригинала максимально сохранена, за исключением явных опечаток.При установке сквозной нумерации сдвоенные выпуски определялись как один журнал.
русский историк, академик АН СССР (1920-31; член-корреспондент 1909). Окончил Петербургский университет в 1882, с 1899 профессор этого университета. П. был председателем Археографической комиссии (1918-29), директором Пушкинского дома (Института русской литературы) АН СССР (1925-29) и Библиотеки АН СССР (1925-28).
Небольшая книга об освобождении Донецкой области от немецко-фашистских захватчиков. О наступательной операции войск Юго-Западного и Южного фронтов, о прорыве Миус-фронта.
В Новгородских писцовых книгах 1498 г. впервые упоминается деревня Струги, которая дала название административному центру Струго-Красненского района Псковской области — посёлку городского типа Струги Красные. В то время существовала и деревня Холохино. В середине XIX в. основана железнодорожная станция Белая. В книге рассказывается об истории этих населённых пунктов от эпохи средневековья до нашего времени. Данное издание будет познавательно всем интересующимся историей родного края.
У каждого из нас есть пожилые родственники или знакомые, которые могут многое рассказать о прожитой жизни. И, наверное, некоторые из них иногда это делают. Но, к сожалению, лишь очень редко люди оставляют в письменной форме свои воспоминания о виденном и пережитом, безвозвратно уходящем в прошлое. Большинство носителей исторической информации в силу разнообразных обстоятельств даже и не пытается этого делать. Мы же зачастую просто забываем и не успеваем их об этом попросить.
Клиффорд Фауст, профессор университета Северной Каролины, всесторонне освещает историю установления торговых и дипломатических отношений двух великих империй после подписания Кяхтинского договора. Автор рассказывает, как действовали государственные монополии, какие товары считались стратегическими и как разрешение частной торговли повлияло на развитие Восточной Сибири и экономику государства в целом. Профессор Фауст отмечает, что русские торговцы обладали не только дальновидностью и деловой смёткой, но и знали особый подход, учитывающий национальные черты характера восточного человека, что, в необычайно сложных условиях ведения дел, позволяло неизменно получать прибыль и поддерживать дипломатические отношения как с коренным населением приграничья, так и с официальными властями Поднебесной.
Эта книга — первое в мировой науке монографическое исследование истории Астраханского ханства (1502–1556) — одного из государств, образовавшихся вследствие распада Золотой Орды. В результате всестороннего анализа русских, восточных (арабских, тюркских, персидских) и западных источников обоснована дата образования ханства, предложена хронология правления астраханских ханов. Особое внимание уделено истории взаимоотношений Астраханского ханства с Московским государством и Османской империей, рассказано о культуре ханства, экономике и социальном строе.
Яркой вспышкой кометы оказывается 1918 год для дальнейшей истории человечества. Одиннадцатое ноября 1918 года — не только последний день мировой войны, швырнувшей в пропасть весь старый порядок. Этот день — воплощение зародившихся надежд на лучшую жизнь. Вспыхнули новые возможности и новые мечты, и, подобно хвосту кометы, тянется за ними вереница картин и лиц. В книге известного немецкого историка Даниэля Шёнпфлуга (род. 1969) этот уникальный исторический момент воплощается в череде реальных судеб: Вирджиния Вулф, Гарри С.