Единство и одиночество: Курс политической философии Нового времени - [96]

Шрифт
Интервал

Новая волна популярности Спинозы возникла во Франции начиная с 19б0‑х годов. Здесь марксистские философы из школы Альтюссера противопоставили спинозистские корни марксизма его гегельянским корням, стремясь разрушить буржуазное, по их мнению, понятие субъекта и вообще всяческий гуманизм как иллюзию и идеологию.

Одновременно с Альтюссером к переосвоению наследия Спинозы призвал Жиль Делез — он тоже боролся с понятием и феноменом субъективности, и его тоже привлекал безличный, «неантропоморфный» характер учения Спинозы, с его онтологией бесконечных творческих сил.

Но если Делез мало затрагивал политическую доктрину Спинозы, то его последователь Антонио Негри, в своей книге «Дикая Аномалия. Философия власти Спинозы»[14], предложил толкование Спинозы как революционного политического философа и предшественника марксизма. Негри синтезирует делезианскую и марксистскую линии в рецепции Спинозы. Спиноза не просто «открывает» революционную учредительную власть, он показывает, что она имеет как экономическую, так и политическую природу. То есть potentia есть не что иное, как производительные силы общества, например производительные силы голландского капитализма. И эти же производительные силы становятся в революционной ситуации учредительной властью, позволяющей учредить реально демократическое государство. В таком государстве власть будет выражать не просто абстрактных индивидов, а будет властью конкретных производителей. Негри, как мыслителю с анархистским прошлым, импонирует конечно «мягкий», основанный на взаимной выгоде характер государства у Спинозы. Он особенно подчеркивает, что у Спинозы «множество», multitudo, приходит к власти как таковое и не перековывается в единство.


Негри в то же время не видит, что у Спинозы этот «анархизм» носит выраженно буржуазный характер. Голландия де Виттов — это республика крупных капиталистов, и они, конечно, объединяются в государство, как объединились бы в корпорацию. Но собственно, «множества» как раз убивают в революционный момент де Виттов и поддерживают монарха — Вильгельма III Оранского. Кроме того, Негри сильно преувеличивает «левизну» Спинозы. При всей своей неортодоксальности Спиноза, как и Гоббс, считает, что главной добродетелью государства является безопасность (а никак не совместное творчество масс)[15]. Цель собирания множеств (multitudo) в государство — это «управление» ими и «сдерживание их в определенных границах»[16]. Но в целом сегодняшний интерес к политическим трудам Спинозы более чем оправдан: великий мыслитель замечает революционную мощь, которая лежит в основании современного государства и которая не сводится к простому хаосу «естественного состояния». Но вопрос, как сохранить эту мощь, чтобы государство не распалось на следующий день после революции, — вопрос о формах политической памяти — этот вопрос остается. Для Спинозы он решается постоянной «подпиткой», обновлением мощи Богом — то есть, выражаясь мирским языком, перманентной революцией. Но как этот процесс постоянного обновления может происходить реально — остается непроясненным.

Литература для чтения:

Ильенков Эвальд. К докладу о Спинозе // Драма советской философии / Сост. В. И. Толстых. М.: ИФРАН, 1997.

Ильенков Эвальд. Опередивший свое время // Курьер ЮНЕСКО. 1977. Июль.

Фишер Куно. История новой философии: Бенедикт Спиноза. М.: ACT, 2005.

Balibar ЁНеппе. La crainte des masses: politique et philosophic avant et apres Marx. P.: Galilee, 1997.

Balibar itienne. Spinoza and Politics. L.; NY: Verso, 1998.


Negri Antonio. The Savage Anomaly: The Power of Spinoza's Metaphysics and Politics / Trans. Michael Hardt. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1991.

Deleuze Gilles. Expressionism in philosophy: Spinoza. NY: Zone books, 1990.

Strauss Leo. Spinoza's Critique of Religion. New York: Schocken, 1965.

Zourabichvili Frangois. Le conservatisme paradoxal de Spinoza: enfance et royaute.

Paris: Presses universitaires de France, 2002.

Вопросы на понимание:

1) Как связана общая философия Спинозы с его политической мыслью?

2) Почему книги Спинозы были запрещены?

3) Что меняет Спиноза в гоббсовском учении об общественном договоре?

4) Почему Спиноза отстаивает демократию и как он ее определяет?

5) Как связаны, в концепции Спинозы, политическая власть и производительная сила?


Политическая философия Джона Локка

 1. Биография

Джон Локк родился в 1632 году в семье судейского чиновника, сражавшегося на стороне парламента во время гражданской войны. Он получил в семье пуританское воспитание, а затем поступил в Оксфорд, где изучал в основном медицину и право. Под руководством видного английского естествоиспытателя Роберта Бойля Локк участвовал в ряде экспериментальных исследований природы, но по «естественнонаучной» стезе в конце концов не пошел. После учебы Локк долгое время преподает в Оксфорде. В то время он придерживается довольно консервативных взглядов, поддерживает абсолютную власть и реставрацию Стюартов. В 1666 году Локк встречается с лордом Шефтсбери и становится его домашним врачом, собеседником и другом. Лорд Шефтсбери был крупным английским политиком, он начал свою карьеру еще при Кромвеле, а потом и при Реставрации. Шефтсбери принадлежал к партии вигов, то есть к партии относительно либеральной (что в те времена означало защиту прав сословий от притязаний абсолютизма, защиту свободы торговли, а также пуританскую, радикально протестантскую ориентацию). Ко времени встречи с Шефтсбери Локк меняет свои взгляды и тоже становится вигом. Локк стал домашним врачом и учителем семьи Шефтсбери, а затем, по представлении своего патрона, в 1660–1670‑х годах занимает ряд государственных должностей. В это время Локк, находясь на службе у Шефтсбери и вращаясь в светских кругах, пишет свое основное философское сочинение,


Еще от автора Артемий Владимирович Магун
«Опыт и понятие революции». Сборник статей

Артемий Владимирович Магун (р. 1974) — философ и политолог, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, преподает на Факультете свободных искусств и наук СПбГУ. Подборка статей по политологии и социологии с 2003 по 2017 гг.


Рекомендуем почитать
Философская теология: вариации, моменты, экспромты

Новая книга В. К. Шохина, известного российского индолога и философа религии, одного из ведущих отечественных специалистов в области философии религии, может рассматриваться как завершающая часть трилогии по философской теологии (предыдущие монографии: «Философская теология: дизайнерские фасеты». М., 2016 и «Философская теология: канон и вариативность». СПб., 2018). На сей раз читатель имеет в руках собрание эссеистических текстов, распределяемых по нескольким разделам. В раздел «Методологика» вошли тексты, посвященные соотношению философской теологии с другими форматами рациональной теологии (аналитическая философия религии, естественная теология, фундаментальная теология) и осмыслению границ компетенций разума в христианской вере.


Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1

После распада Советского Союза страны бывшего социалистического лагеря вступили в новую историческую эпоху. Эйфория от краха тоталитарных режимов побудила исследователей 1990-х годов описывать будущую траекторию развития этих стран в терминах либеральной демократии, но вскоре выяснилось, что политическая реальность не оправдала всеобщих надежд на ускоренную демократизацию региона. Ситуация транзита породила режимы, которые невозможно однозначно категоризировать с помощью традиционного либерального дискурса.


Событие. Философское путешествие по концепту

Серия «Фигуры Философии» – это библиотека интеллектуальной литературы, где представлены наиболее значимые мыслители XX–XXI веков, оказавшие колоссальное влияние на различные дискурсы современности. Книги серии – способ освоиться и сориентироваться в актуальном интеллектуальном пространстве. Неподражаемый Славой Жижек устраивает читателю захватывающее путешествие по Событию – одному из центральных концептов современной философии. Эта книга Жижека, как и всегда, полна всевозможных культурных отсылок, в том числе к современному кинематографу, пестрит фирменными анекдотами на грани – или за гранью – приличия, погружена в историко-философский конекст и – при всей легкости изложения – глубока и проницательна.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.


Терроризм смертников. Проблемы научно-философского осмысления (на материале радикального ислама)

Перед вами первая книга на русском языке, специально посвященная теме научно-философского осмысления терроризма смертников — одной из загадочных форм современного экстремизма. На основе аналитического обзора ключевых социологических и политологических теорий, сложившихся на Западе, и критики западной научной методологии предлагаются новые пути осмысления этого феномена (в контексте радикального ислама), в котором обнаруживаются некоторые метафизические и социокультурные причины цивилизационного порядка.


Магический Марксизм

Энди Мерифилд вдыхает новую жизнь в марксистскую теорию. Книга представляет марксизм, выходящий за рамки дебатов о классе, роли государства и диктатуре пролетариата. Избегая формалистской критики, Мерифилд выступает за пересмотр марксизма и его потенциала, применяя к марксистскому мышлению ранее неисследованные подходы. Это позволяет открыть новые – жизненно важные – пути развития политического активизма и дебатов. Читателю открывается марксизм XXI века, который впечатляет новыми возможностями для политической деятельности.


Нищета неверия. О мире, открытом Богу и человеку, и о мнимом мире, который развивается сам по себе

Профессор Тель-Авивского университета Биньямин Файн – ученый-физик, автор многих монографий и статей. В последнее время он посвятил себя исследованиям в области, наиболее существенной для нашего понимания мира, – в области взаимоотношений Торы и науки. В этой книге автор исследует атеистическое, материалистическое, светское мировоззрение в сопоставлении его с теоцентризмом. Глубоко анализируя основы и аксиомы светского мировоззрения, автор доказывает его ограниченность, поскольку оно видит в многообразии форм живых существ, в человеческом обществе, в экономике, в искусстве, в эмоциональной жизни результат влияния лишь одного фактора: материи и ее движения.