Единственный ребенок - [8]

Выключив проектор, Сонгён вновь повернулась к студентам.

В том, как они негромко переговаривались между собой, по-прежнему проглядывали следы тревоги и страха. Но точно так же, как кошмарный сон, который уже не имеет над вами власти, стоит вам проснуться, так и испытанный ими страх должен был вскоре испариться без следа.

Когда лекция еще только начиналась, глаза студентов сверкали от любопытства и восторга. Их лица были полны нетерпения, словно говорили: наконец-то мы все увидим это собственными глазами! Кто-то обмолвился, что они ждали этого момента с самого начала семестра. Но когда на экране один за другим замелькали слайды, шум моментально утих. На смену восторгам пришла весьма гнетущая атмосфера.

Пока фотографии сменяли друг друга, из аудитории доносились испуганные и растерянные восклицания. Все сосредоточились на размеренно моргающем экране; стало так тихо, что можно было услышать, как кто-то обронил шариковую ручку. Студенты, внимательно прислушивающиеся к словам Сонгён, напряженно замерли.

Никакие ночные кошмары не могут сравниться с реальностью.

И никаким фильмам ужасов не сравниться с реальными местами преступлений, наглядно демонстрирующими, насколько бездушным и жестоким может быть человек. Староста курса, который недавно разглагольствовал, что, мол, все это наверняка не может быть страшней какой-нибудь киношной резни, теперь помалкивал в тряпочку. Пропасть между реальностью и вымыслом оказалась гораздо шире и глубже, чем он и его сокурсники могли себе представить. И, увидев своими собственными глазами то, что извращенное воображение преступников творит с жертвами, они были до глубины души потрясены звериной жестокостью реальных криминальных сцен — настолько потрясены, что и не пытались этого скрыть.

Лекция, которую Сонгён прочитала в прошлом году в качестве приглашенного специалиста, в итоге привела ее на нынешнюю преподавательскую должность, и теперь ей пришлось немало поломать голову, чему посвятить эту заключительную лекцию семестра. Поскольку вела она криминальную психологию, ей волей-неволей приходилось посвящать немало учебных часов теориям многочисленных психологов с непонятными терминами, но это было не совсем то, о чем ей сейчас хотелось бы рассказывать. И это было не совсем то, про что студенты хотели слушать.

С самого первого дня студенты проявляли к Сонгён все больший интерес и ждали от нее многого. Слухи о той ее самой первой лекции, равно как ее страничка на веб-сайте факультета, лишь подстегивали всеобщий интерес.

Еще в тот первый раз кто-то из студентов дал Сонгён прозвище «Кларисса» — так звали вымышленную курсантку школы ФБР, расследовавшую преступления маньяка при содействии Ганнибала Лектера, гениального серийного убийцы. Тот факт, что и сама Сонгён проходила подготовку в ФБР, причем в подразделении поведенческого анализа, стал среди студентов настоящей сенсацией. Естественно, вопросы лавиной обрушились на нее еще в ходе самого первого ее выступления перед студенческой аудиторией.

Поначалу Сонгён изрядно нервничала. Не понимала, почему студенты задают такие вопросы. И только потом, узнав о публикации на веб-сайте факультета, поняла, в чем тут дело.

«Прошла подготовку в подразделении поведенческого анализа ФБР».

То, о чем она вскользь упомянула в ходе собеседования с деканом, выставили на всеобщее обозрение в ее факультетском интернет-профиле. Прочитав это, студенты вообразили, будто Сонгён прошла подготовку в качестве оперативника вроде Клариссы Старлинг из «Молчания ягнят». Ей хотелось объяснить всем, что это просто недоразумение, но глаза студентов, полные любопытства и восхищения, заставили ее прикусить язык.

Да, подготовку в ФБР она действительно прошла, но совсем не такую, какую воображали себе ее подопечные.

То, что было на самом деле, это всего лишь двухнедельный курс — а точнее, даже десятидневный, в неделе-то пять рабочих дней, — предоставленный наиболее успевающим студентам, изучающим криминальную психологию в одном из университетов на востоке Соединенных Штатов. К тому моменту, как Сонгён стала достаточно ориентироваться в обширном здании Академии ФБР, чтобы не заблудиться по пути в туалет, все благополучно и закончилось. Если говорить об отделе поведенческого анализа, то Сонгён видела разве что его дверь с соответствующей табличкой, а специальным агентом из этого отдела, мастером психологического портрета, имела честь любоваться лишь издали, слушая его лекцию в огромной аудитории. Похоже, для ФБР этот курс, знакомящий с самыми азами профайлерского ремесла[6], был не более чем обычным пиаром.

Однако же студенты, даже не предполагавшие ничего подобного, были в полном восторге. Сонгён пыталась избегать разговоров на эту тему, отговариваясь, что все это не заслуживает внимания, но они не отставали. Отделаться от обсасывания этой темы удалось лишь при помощи всяких историй якобы из жизни, бо́льшая часть которых была услышана от соседки по комнате в общежитии Академии.

Правда, Сонгён имела неосторожность пообещать своим подопечным, что при случае расскажет о серийных убийцах, о которых узнала тогда в ФБР. Студенты эти слова запомнили и терпеливо ждали целый семестр. Так что деваться было некуда — отсюда и тема заключительной лекции. Сонгён долго готовилась и в конце концов пришла к выводу, что это и впрямь неплохой способ подвести черту под прочитанным курсом.