Единственный принцип - 1 - [4]

Сэтэрн остановился и огляделся по сторонам. Он не пытался увидеть противника, он искал наиболее безопасное направление своего дальнейшего движения. Теперь нужно было идти так, чтобы между ним и зверем было достаточное расстояние для возможности ответного удара. Когда зверь совершит свой прыжок, у охотника должно быть достаточно времени для того, чтобы сделать его последним в жизни хищника. Сэтэрну этого временного запаса требовалось меньше, чем любому из живущих на Эйлефе крэторнов.

Наконец охотник выбрал направление движения, и незримое противостояние началось. Оно могло длиться бесконечно долго, пока зверь не устанет его преследовать и не решится на атаку. Сэтэрну оставалось только слушать, смотреть, и ждать. Но тут произошло то, что он никак не мог предусмотреть, потому что такого просто не могло быть. Он даже не сразу доверился своему слуху. Но очень скоро убедился в том, что зверь был не один. С другой стороны охотника еще кто–то преследовал, дожидаясь удобного момента для нападения. Зверь, как и Сэтэрн, всегда охотился в одиночку, поэтому вторым хищником мог быть только крэторн. Времени на размышления о том, кто бы это мог быть, у Сэтэрна не было, потому что теперь он действительно находился скорее в положении добычи, а не охотника. Оставалась надежда, что преследующий его крэторн не знал о присутствии зверя и нападет раньше него. Если все произойдет именно так, то зверь уйдет и оставит их один на один. Чужая добыча его никогда не интересовала, как бы голоден он не был. Но если крэторн знал, то обязательно дождется нападения зверя и нанесет свой удар сразу же после него. С течением времени Сэтэрн все больше склонялся ко второму варианту. А это значило только одно, — у него не будет права на ошибку.

В лесу стало быстро темнеть, а зверь все никак не решался напасть. Само ожидание истощало Сэтэрна больше, чем эта скрытая борьба сразу с двумя врагами. Он даже начал раздумывать над тем, не напасть ли первым. И тогда, когда он практически решился на это, зверь прыгнул. Все остальное произошло само собой. Даже сам Сэтэрн не смог бы досконально объяснить, как именно. Просто понадобилось всего лишь несколько мгновений и два удара меча. Повелитель Эйлефа даже подумал о том, что будь его враг менее опытен, его жизнь была бы несколько дольше, хотя и совсем ненамного. А так перед ним лежало два трупа его врагов. Сэтэрн одобрительно рассматривал только что убитого зверя. Тот стоил того, — это был огромный молодой леопард, покрытый шрамами от многочисленных схваток в которых он победил. Теперь он вступил в схватку с Сэтэрном и был мертв. Только оценив по достоинству зверя, охотник перевел свой взгляд на убитого им крэторна.

Это был Вэрл, принадлежавший к его племени. Когда–то он вместе с ним спустился с гор, чтобы завоевать себе право повелителя собственной жизни, а своему вождю, — право повелителя Эйлефа. Он прошел с ним весь путь, от начала и до конца. А теперь решил его убить.

Сэтэрн бросил последний взгляд на останки тех, кто совсем недавно стремился его убить, и направился к окраине леса. Он решил не искать дорогу в замок, а идти через поля. Так было быстрее и в данной ситуации безопасней. Всю дорогу повелитель Эйлефа думал о том, что произошло, и пришел к выводу, что кто–то все–таки решил выступить против него и с этой целью нашел сторонников даже в его ближайшем окружении. Смущал только способ, с помощью которого от него решили избавиться. В мире крэторнов так действовать было не принято, по крайней мере, до сегодняшнего дня. Возможно, это было связано с тем, что слишком велико было могущество Сэтэрна. Поэтому выступить в открытую было равносильно добровольной смерти. Вскоре показался освещенный огнями замок. Глядя на него в свете произошедших событий повелитель Эйлефа обратил внимание на его слабую защищенность от возможного нападения. Но кому нужны были оборонительные сооружения, если Сэтэрн давно уже только нападал, а не оборонялся. Теперь же он решил принять меры для усиления его защиты.

Благодаря избранному пути и темноте Сэтэрн подошел к замку никем не замеченным. На стене у ворот он увидел многих из своих командиров, которые о чем–то переговаривались и пристально вглядывались в темноту, ожидая чьего–то появления. «Интересно, кого они выглядывают, меня или Вэрла?», — подумал Сэтэрн и остановился. Внезапная догадка осенила его. Немного постояв, он направился к потайному ходу. Когда он никем не замеченный проник в свои покои, все уже стало на свои места.

Сэтэрн стал заложником собственной победы. Именно это и имел в виду командир последней крепости. Теперь для того, чтобы бороться с его властью, совсем не обязательно собирать войска и подымать восстание. Достаточно убить самого Сэтэрна и занять его место. Но, даже если, убив его, не удастся получить всю принадлежавшую ему власть, то и его смерти было для всех достаточно. Ведь не только Сэтэрна тяготило отсутствие борьбы за власть, бывшей смыслом жизни крэторнов на протяжении всего их существования. Оно тяготило всех, и в первую очередь тех, кто сделал его безраздельным правителем Эйлефа. Теперь они не знали, как им жить дальше. Потому что у войн на Эйлефе не было других целей кроме самих войн, кроме борьбы за власть. Сама власть тоже не давала ее обладателю ничего кроме власти. Власть означала только одно, — ты повелитель, а не покоренный. И это определяло способ жизни каждого крэторна, только это и ничто другое. Единоличная власть Сэтэрна угрожала самим устоям общества крэторнов, лишала его будущего. Потому что по иному они жить просто не могли. Закрывая за собой дверь, повелитель Эйлефа уже не сомневался в том, что обречен на гибель. Его смерть только вопрос времени, не более того.