Единственный мужчина - [17]

— Ну, продолжай, милая, — произнес он. — Ты так рада, что я вернулся, и ты думаешь, что вентилятор… сдох от старости? Прослужив лет полсотни в какой-нибудь забегаловке, пока его по ошибке не впихнули в твой курятник? Или его использовали как винт у моторной лодки? Черт побери, похоже так и было!

Пенни поморщилась.

— Никак не могла подумать, что это ты, — сказала она, не чувствуя, впрочем, никакой необходимости в объяснениях. — Я ожидала электрика, он обещал зайти еще раз.

Увидев на столе счет с надписью «Бакмайстер. Качественные электротовары и обслуживание», Джон недоверчиво хмыкнул.

— Да ты, должно быть, шутишь, солнышко. Хэнк Бакмайстер не покажет носа еще пару месяцев, если заполучил свои денежки. А ты ведь заплатила, не так ли?

Пенни вздохнула и с грустью подтвердила предположения своего незваного гостя.

— Ладно, когда я служил в ВВС лет пятнадцать тому назад, мне приходилось устранять и не такие неполадки. Думаю, это устройство не сложнее тех, с которыми я встречался. Взгляну-ка я на него ради тебя. И через минуту он уже взял на себя обязанности ремонтника.

— Послушай, в этом нет необходимости… — начала было Пенни, но он не обращал на ее протесты никакого внимания.

— Тащи лучше разводной ключ, — скомандовал Джон.

— Разводной? — Пенни выглядела озадаченной.

— Ну то, что ты бы назвала гаечным ключом, — объяснил он, не отрываясь от работы. — Впрочем, оставим это. Я принесу инструменты из машины — так будет быстрее и надежнее.

И не успела Пенни возразить что-либо, как он одним прыжком выскочил из кухоньки и тут же возвратился с набором инструментов. А еще через пару минут он, обесточив проводку, был уже готов приступить к ликвидации неисправности.

Но на этот раз Пенни не была расположена и дальше позволять ему командовать в ее доме. Она твердо встала у него на пути.

— Джон, — сказала она глухо, стараясь соблюсти свое достоинство. — Я ценю твою заботу. Но это мой дом, и нет никакой необходимости тебе возиться здесь с проводкой. Мне не хочется, чтобы ты здесь к чему-либо прикасался. Я просто запрещаю тебе хозяйничать у меня!

Миллер безнадежно вздохнул. Поднял Пенни на руки и водворил ее на один из дальних стульев.

— Сообрази-ка пока лучше кофейку, милая, — сказал он. — Тут дел-то всего на пять минут.

И не прошло еще и половины обещанного срока, как Джон, издав торжествующий клич, включил электричество. Неисправности, к ярости и разочарованию Пенни, как не бывало. Все работало прекрасно.

— Просто, как все гениальное, — самодовольно изрек он, вытирая испачканные машинным маслом руки о ее лучшее полотенце. — Ну, и где же мой кофе?

Пенни ответила ему свирепым взглядом.

— Ну давай же, — продолжал Джон. — Я тебе здесь все исправил и могу рассчитывать хотя бы на чашку кофе.

— Я не просила тебя делать что-либо, — Пенни просто кипела от ярости.

— Знаю, знаю, — улыбаясь согласился он. — Ты настолько упряма, что даже если будешь тонуть, не попросишь спасательного круга. Однако дело сделано. И вам, мадам, придется за это расплатиться.

От злости Пенни аж заскрипела зубами.

— Позволь мне заплатить тебе наличными. Их взгляды скрестились. Джон смотрел насмешливо и вызывающе.

— Нет уж, дорогая, — назидательно изрек он. — Есть вещи, которые нельзя купить. И соседские отношения в их числе.

Мысль о том, что она обязана этому человеку, терзала Пенни. Но, казалось, выхода у нее не было. Стиснув зубы, она плеснула в чашку кофе и почти швырнула ее незваному гостю.

— А ты не желаешь составить мне компанию? — спросил Джон, делая вид, что все идет как надо.

Осторожно, как будто она находилась на расстоянии вытянутой руки от бенгальского тигра, Пенни наполнила свою чашку и устроилась напротив Джона.

Он медленно и с наслаждением отхлебнул горький кофе и оценивающе оглядел девушку.

— Ты уже не пользуешься костылями. Что говорит врач? Когда ты совсем поправишься?

— Через несколько недель все придет в норму, — сказала Пенни, испытывая облегчение от того, что беседа принимает более нейтральный характер. Несмотря на то, что она старалась разместиться как можно подальше от гостя, их колени под столом почти соприкасались. И вновь вид его здорового загорелого тела возбудил у девушки уже знакомое желание. Она изо всех сил старалась не поддаваться наплыву чувств. — У меня… У меня эластичная повязка. На прогулки я пока выхожу с палкой. Знаешь, люди здесь замечательные. Все были так добры ко мне. Помогли во всем и надарили кучу всякой всячины. Вот это чудное плетеное кресло — подарок Лилиан Браун. Оно очень старое, но им вполне можно еще пользоваться.

Пока она излагала ему последние события, Джон любопытствующим взглядом осматривал обстановку комнатки: занавески на окнах в бело-голубую клетку, плетеное кресло с пестрой подушкой, удобную, слегка потертую софу, голубой коврик на полу.

— Здесь действительно мило, — не мог не признать он. — За эти дни ты успела немало, особенно учитывая как трудно тебе со всем этим управляться.

Эти слова слегка смягчили Пенни.

— Спасибо, — в ее голосе прозвучала настороженная благодарность.

Но затем, затем он снова стал самим собой.

— Чего здесь не хватает, так это настоящего мужчины, — сказал он об этом как о чем-то само собой разумеющемся. — Наверняка, ты не сможешь управляться с хозяйством одна.