Единственный - [12]

Он все еще очень красив. Красив настолько, что мужчина на такую красоту просто не имеет права.

Годы сделали взгляд его темных глаз жестким и мужественным. А сегодня в его облике сквозила неистребимая уверенность в себе, что еще более усиливало его мужскую привлекательность.

Лорел поняла, что эта встреча будет для нее куда тяжелее, чем она могла предполагать. И с этим ничего уже не поделаешь; остается лишь приложить все силы к тому, чтобы держать себя в руках.

— Мы знали, что твоя фирма слилась с «Делани и Бартон», — заговорил Филипп. Аудиторская компания «Делани и Бартон» обслуживала «Сатерленд энтерпрайзиз» не одно десятилетие. — Но я никак не предполагал, что мы удостоимся такого исключительного интереса, причем со стороны первого лица.

Не обращая внимания на насмешливый тон Филиппа, Коннор ответил:

— Филипп, вчера я тебе сказал, что мое внимание привлекла некоторая тревожная информация, имеющая отношение к аудиту.

Лорел перевела взгляд с Коннора на Филиппа.

Выходит, брат ей солгал. Он-то сказал, что представления не имеет, для чего Коннору понадобилась эта встреча.

Филипп не смотрел на нее. Он понимал, что она не станет позорить его, особенно перед Коннором.

Снова взглянув на Коннора, Лорел увидела: за эти секунды он понял все. Ничто не изменилось.

Филипп по-прежнему действует во вред ей, лжет, обманом запутывает в свои сети. Ей показалось, что Коннор смотрит на нее с сочувствием. Но ей не нужно сочувствие. Его сочувствие.

— Да, да, — нетерпеливо бросил Филипп. — Так ты и сказал. Послушай, Нортрап, может быть, ты без обиняков скажешь нам, с чем именно ты явился?

— Минутку, — невозмутимо отозвался Коннор. Я приготовил кое-какие документы, с которыми вам обоим не мешало бы ознакомиться.

Он извлек из портфеля две кожаные папки, одну передал Филиппу, другую через стол протянул Лорел. И она заметила, как напряглись при этом его черты, что могло означать только одно: сдержанное поведение стоит ему немалых усилий. Да и Филипп ведет себя совсем уж необычно. Как насмерть перепуганный, загнанный в угол зверь.

Неужели одно появление Коннора настолько выводит его из себя? Или за этим преображением кроется что-то еще?

Филипп с безнадежным вздохом откинулся на спинку кресла.

Лорел открыла свою папку и вгляделась в столбцы цифр. Надо полагать, перед ней часть бухгалтерского отчета.

— Можешь сейчас не читать внимательно, сказал Коннор. — Я только хотел вручить вам доказательство того, о чем буду говорить. На случай, если с вашей стороны последует… опровержение.

Доказательство? Опровержение? Лорел не понравилось, как прозвучали эти слова. В ее голове мгновенно прозвучал сигнал тревоги. Как-никак она была юристом.

— Что-нибудь здесь не правильно? Какие-нибудь расхождения в суммах?

В ожидании ответа она подняла на Коннора глаза. А он медлил. Смотрел на нее, словно просил понять, что заставляет его поступать так, а не иначе. Может быть даже, простить его. Простить… за что?

Потом Коннор заговорил:

— Похоже, дело серьезное. Очень серьезное.

Возможно, существует какое-то объяснение.

Именно поэтому я решил встретиться с вами неофициально.

— Бог ты мой! — воскликнул Филипп. — Да чем же я такое заслужил? — Он громко расхохотался.

Лорел поежилась: его смех показался ей почти истерическим. — И надо же было тому статься, что моим праведным судьей выступает именно Коннор Нортрап! Получается, что Господь Бог не лишен чувства юмора!

Сердце Лорел забилось сильнее. Итак, происходит нечто чудовищное.

— Филипп, объясни, о чем идет речь, — потребовала она.

— Нет, нет… — Голос изменил Филиппу. Он прикрыл лицо ладонями. Да он плачет, по-настоящему плачет! — Пусть он объясняет! — завопил Филипп, указывая пальцем на Коннора. — Он же за этим и пришел! Не будем лишать его мига торжества!

Коннор сидел очень прямо. Лицо его оставалось каменным. Он глянул на лежавшую перед ним папку, слегка стукнул по ней пальцами, вскинул голову, тряхнув темными волосами, и в упор посмотрел на Филиппа. Губы его были плотно сжаты, глаза сузились. Лорел видела, что злые слова Филиппа нисколько не тронули его. Властный, решительный вид Коннора, казалось, свидетельствовал о том, что любые человеческие слабости чужды ему.

— Если хочешь, Филипп, я на минутку выйду.

Чтобы вы могли собраться с мыслями.

— Нет уж, продолжай. И покончим со всем этим. Чем скорее, тем лучше.

Филипп перевел дыхание и выпрямился в кресле. Вытащил из кармана платок, прочистил нос. Лорел стало нехорошо. Она предчувствовала, что вскоре ей придется столкнуться с чем-то таким, о чем не хотелось слышать. Не хотелось оказаться лицом к лицу с безжалостной правдой.

— Похоже на то, что со счетов в швейцарском банке были сняты значительные суммы без законных на то оснований, — бесстрастно произнес Коннор. — В частности, со счета пенсионного фонда. Представляется, что имела место попытка покрыть растраты. Результаты аудиторской проверки привели нас к Филиппу.

Лорел ахнула. Стены зала закружились.

Она опять посмотрела на брата, который застыл в кресле, вцепившись в ручки.

Лицо Филиппа расплылось в ее глазах, которые наполнились слезами. Ей не нужно было спрашивать, справедливы ли высказанные Коннором обвинения. В последние месяцы она подметила слишком много мелких признаков того, что происходит нечто нехорошее. Она видела многое, но не собрала кусочки в цельную картину. А скорее, попросту отказалась воспринимать эту картину.