Единственная женщина на свете - [36]

– Реветь завязывай, – сказала я. – И как следует подумай. Ребенок – это серьезно, это на всю жизнь. А своего Сережу ты можешь и не дождаться.

– Понадобится помощь – звони, – добавила Агата и положила на стол визитку.

Мы направились к двери, когда Наташа спросила:

– Я не поняла, а вы кто?

– Снегурочка. Я. А вот она Дед Мороз, только переодетый, – кивнула я на Агату, и мы поспешили убраться восвояси.

– Столько времени псу под хвост, – ворчала сестрица. – А у меня его и так нет, по крайней мере, на личную жизнь хронически не хватает.

– Нет у тебя личной жизни, – хмыкнула я.

– Откуда ей взяться, если с утра до вечера слушаешь душещипательные истории одна другой бестолковей? Вот и сейчас: ничего путного не узнали, а геморрой нажили. Теперь вот думай, что с этой дурехой будет.

– Ничего не будет. Отревется и пойдет делать аборт. Или родит ребенка, страна остро нуждается в юных гражданах.

– А чего у тебя рожа кислая, если ничего не будет? – съязвила Агата.

– Хрен знает. Как-то странно она это сказала.

– Что «это»?

– Про своего Сережу.

– Чего ж странного? Был Сережа – чуткий, ласковый, и вдруг бац: твой ребенок, твои проблемы. Прекрасный образ оказался с изъяном. Девчонка дурочка, но мужикам дурочки нравятся. Прельстился, а потом игрушка перестала казаться забавной, и он забыл про нее, как забывают все игрушки, когда в них больше не нуждаются.

– Он мог быть с ней помягче.

– Зачем? Бабло пообещал – нормальный мужик, с понятием, – усмехнулась Агата. – А иной бы просто на дверь указал. А то, что в отцовстве сомневается, тоже дело обычное. Каждый мужик нет-нет да и усомнится, судьба у них такая. То ли дело бабы. Что в брюхе выносила – то твое по праву, хоть мышонок, хоть лягушка, хоть неведома зверушка… У девки алиби, и если верить ее словам, о твоей подруге она даже не знала… На роль злодейки не тянет. Обманутая белошвейка. Такая все простит, а верить будет до последнего, то есть до тех пор, пока не явится тетка с косой и веселым воплем «Поздняк метаться!».

Простившись с Агатой, я позвонила Славке.

– Ты все еще не прочь осчастливить меня ужином?

– У тебя нашлось для меня время? – хмыкнул он.

– Не трать его понапрасну на дурацкое брюзжанье.

– Какой ресторан предпочитаешь? Или зависнем на твоей кухне?

– Лучше в ресторане. Позаимствовала у сестрицы костюм, офигенный, надо его прогулять, а заодно предстать перед тобой во всем блеске.

– Годится, но при условии, что после ужина ты устроишь мне стриптиз. Костюм – это здорово, но все, что под ним, куда интересней.

– Это мы с радостью, – заверила я.

Для Агаткиного костюма мог подойти только один ресторан в нашем городе. Пафосное заведение с двумя залами и дюжиной отдельных кабинетов. Славка, заказывая столик, предпочел кабинет, так что мой костюм недолго мозолил глаза публике, хотя и был оценен ею по достоинству. Пока мы с ним и Славкой торжественно маршировали через весь зал, ведомые подобострастным метрдотелем, граждане не спускали с него глаз. Причем граждане обоих полов. Вряд ли мужская половина человечества особо заинтересовалась костюмом, и мы поделили с ним славу поровну: женщин, безусловно, интересовал именно он.

– Верни его Агатке, – смеясь, сказал Славка, устраиваясь за столиком.

– С какой стати?

– Ты слишком хороша, это начинает беспокоить. А ну какой-нибудь стервец решит перебежать мне дорогу?

– Он быстро сообразит, что дурака свалял.

– Ты просто невероятно красива, – вздохнул Славка, – и костюм здесь совершенно ни при чем. Поскорее выходи за меня замуж, хоть какая-то гарантия, что тебя не уведут из-под носа.

Мы сделали заказ и выпили по бокалу вина. Я выжидала, когда Славка полезет с вопросами, раз уж без них он не мог. Он разглядывал меня с улыбкой и беспокойством в глазах и наконец спросил:

– Когда пойдем в загс?

– Время терпит. Я ведь не на сносях.

– А жаль, – хмыкнул он. – Скажи, это не связано… то есть я хотел сказать, это связано с тем, что произошло?

– Само собой. Вот закончу с этим делом, и пойдем под венец.

– А чем ты, собственно, занята? – насторожился он.

– Бегаю в добровольных помощниках милиции.

– Где бегаешь? – Славка нахмурился. Ему уже мерещились враги, от которых меня срочно надо спасать.

– В основном по подругам. Пытаюсь что-нибудь узнать об этом Мише.

– И как успехи? – Славка малость расслабился.

– Никак. Их просто нет. Я уже начинаю думать, что Миши тоже нет. Никто из девчонок слыхом о нем не слыхивал.

– Я думал, женщины не прочь поговорить о своих парнях.

– Я тоже так думала. О тебе я всем разболтала сразу. Милка оказалась куда сдержаннее.

– У нее была причина держать язык за зубами, разве нет? Именно поэтому никто о Мише и не знает.

– С Берсеньевым никому из подруг тоже не удалось свести знакомство. Конечно, он крутой бизнесмен, но ты еще круче, однако за пару месяцев перезнакомился со всеми моими подругами.

– Это потому, что ты остро нуждаешься в их обществе.

– Если честно, не особенно.

– Нет бы ответить: когда ты рядом, мне никто не нужен.

– Это ты сказал или я?

– Господи, – фыркнул Славка, – и почему я до сих пор не послал тебя к черту?

– Вот и я думаю: почему? – Вышло излишне серьезно, и я поспешила широко улыбнуться.