Единственная на всю планету 2 - [15]

— Ничего, — утешил ее Нор. — Все равно нам здесь больше не заниматься, а тебе не водить грузовик. А для «мерседеса» твоего роста хватит.

После окончания занятий они вместе с ребятами из Матвеевки поспешили к школе на автобус.

«Когда поедем, позвони Саше, чтобы немного задержалась, — мысленно попросила Ольга. — Я хочу поговорить с Людой».

Загрузились в автобус и до поворота в деревню проболтали с Сергеем и Верой. Когда вышли, машины, как и просили, не было.

— А где Сорокина? — спросила Люда.

— Я ее попросила задержаться, — объяснила Ольга. — Нор, она не отдаст тебе свою сумку, а мою можешь взять. И пропусти нас вперед: я хочу поговорить наедине. Пойдем, Люда, немного пройдемся.

Людмила пожала плечами и медленно пошла по дороге, стараясь держаться подальше от Ольги.

— Тебе так неприятно мое присутствие? — спросила та. — Тогда можешь идти в лесничество лесом, только я тебе орать не буду.

— Что тебе от меня надо? — спросила Люда.

— Ничего особенного. Просто хотела сказать, что если ты не изменишь своего отношения, я не буду приезжать в вашу московскую квартиру. Пусть тогда твой отец ездит к нам сам.

— Ничего не поняла! — остановилась Люда. — Как приезжать?

— Весной мы переезжаем в Москву, — объяснила Ольга. — Не то чтобы я туда так рвалась, но моя помощь нужна твоему отцу, а я ему многим обязана, да и вообще у нас с ним очень хорошие отношения.

— А как же дом?

— «Фазенду» продавать не будем. Поселим в ней сторожа и будем приезжать летом. Если будет желание, можешь ездить с нами.

— А где же вы будете жить в Москве?

— А я знаю? — пожала плечами Ольга. — Твой отец сказал, что купит что‑нибудь не слишком шикарное, но удобное для жизни неподалеку от вас.

— И ты согласна ему помогать?

— А почему нет? Твой отец не ангел, но порядочный человек, и я не думаю, что он заставит меня убивать младенцев и пить их кровь. Я дважды спасла ему жизнь и вообще была полезна, думаю, что буду полезной и впредь. Он завтра приедет, и я тебе советую не смотреть на него волком. Все, что он делал, делалось ради вас. Ты его не видела, когда он узнал о гибели близких, иначе вела бы себя по–другому. Тебе сейчас, как никогда, нужна поддержка близкого человека, но и он нуждается в этом не меньше.

— А какой у тебя интерес меня уламывать?

— Ты меня неправильно поняла, — Ольга остановилась и помахала Нору рукой, чтобы подходил. — Я тебя не уламываю. Когда мы с тобой только познакомились, ты вовсю демонстрировала свой норов, но позже стала вести себя нормально. Поначалу я помогала тебе только из‑за твоего отца, но позже подружилась, и в наших отношениях уже не было никакого расчета, по крайней мере, с моей стороны. Подумай своей головой! Если бы у твоей подруги случилось такое несчастье, ты бы осталась в стороне? И не возникло бы желания помочь? Обнять ее, говорить ласковые слова, хоть как‑то уменьшить боль потери? А ты себя ведешь, как ежик. Никогда не пыталась их гладить? Только дотронешься, как он сворачивается в клубок и выставит иголки.

— Не нужно меня обнимать, — сказала Людмила. — Лучше позвоните Сорокиной, пока мы не задубели. А дома я подумаю над тем, что ты мне сказала.

— Нам осталось идти всего несколько минут, — сказал подошедший к ним Нор. — Может, зайдешь к нам? Пообедаем тем, что приготовила Саша. Лена готовит вкусно, но почти всегда одно и то же. А потом я тебя отвезу на снегоходе.

— Нет, — отказалась Люда. — Спасибо, но как‑нибудь в другой раз. И я не хочу ехать с тобой на снегоходе. Слишком напоминает то, как меня возил Олег. Слезы сами наворачиваются. Я тогда приехала вся зареванная.

— Ну, тогда… — Нор достал телефон и вызвал Александру: — Саша, мы уже почти у дома. Заводи машину и выезжай, отвезешь Люду.

— Ты ее магией не обрабатывала? — спросила Саша Ольгу, вернувшись с «Фазенды».

— И не думала, — ответила та. — Утром чуть посмотрела эмоции и память, а потом поговорили. А что?

— Она меня поблагодарила, — объяснила Саша. — И вообще была какая‑то задумчивая.

В пятницу отец хотел поехать в город по своим делам, а заодно зайти в школу насчет субботы.

— Последнее будет лишним, — сказала ему Ольга. — Что мы, дети малые? При наших отношениях со школьным начальством будет нетрудно отпроситься на свадьбу родного отца. Заодно поговорим насчет Люды. Слушай, пап, как ты думаешь, что мне надеть на вашу свадьбу? Может, то французское платье?

— Убью и закопаю! — сердито сказал он. — Не знаю, прикалываешься ты или говоришь серьезно, но я жалею, что до сих пор не порезал на куски ту маечку, которую ты называешь платьем!

— Что за платье? — поинтересовалась Саша.

— Незачем тебе его видеть, — проворчал он. — Сплошное безобразие, пошитое в Европе, чтобы стимулировать их импотентов.

— Я потом покажу и дам померить, — подмигнула Ольга. — Папа, дам только у нас дома. Посмотришь, на Саше это будет полный отпад.

— А вообще‑то, можешь отдать совсем, — отец оценивающе осмотрел невесту. — Светить трусами она в нем не пойдет, но поверх брюк будет смотреться красиво. Правда, там еще такой вырез…

Пятница в школе тянулась мучительно медленно. Они уже полностью прошли информатику, историю и ОБЖ и первые три урока скучали, изредка переговариваясь. На литературе был опрос, на котором Нор получил у Тиховой пятерку. На проектировании опять пришлось скучать. Этот предмет они пока до конца не добили, но ушли далеко вперед. Последней была физкультура, на которой отвели душу игрой в волейбол.