Единственная любовь Шерлока Холмса - [7]
Среди этого адского нагромождения людей, механизмов и сооружений тихое и благополучное предместье Сент-Джонсвуд казалось райским уголком, а вилла Брайони-Лодж, на которой Ирэн предстояло провести ближайший месяц, была настоящей жемчужиной всего квартала. Компактное двухэтажное строение отличалось комфортом и изяществом обстановки. К стене дома примыкал каретный сарай, в котором держали экипаж и пару лошадей. Позади виллы располагался милый маленький садик – большая роскошь по лондонским меркам.
Но все это благообразие казалось Ирэн фальшивым – она чувствовала себя мышкой, запертой в обитом атласом ларчике с кусочком сахара. Дом сняли тоже через посредника – так и не удалось выяснить, кто его настоящий наниматель и во сколько ему обходится содержание райского уголка. Всю многочисленную вышколенную прислугу, включая грумов и посудомойку, наняли через агентство. Любой из этих людей мог оказаться «глазом и ухом» мистера Милвертона – Ирэн постоянно чувствовала на себе чужой, липкий взгляд, кто-то неотступно следил за ней, даже во сне.
Оставаться в доме на положении запутавшейся в паутине мухи было невыносимо для независимой натуры Ирэн. Следующим утром она поднялась раньше обычного и помчалась в места известные и оживленные: ювелирные лавки, шляпные мастерские, перекусила в модной кофейне. И всюду она затылком чувствовала взгляд неведомого соглядатая! Такой тяжелый, что молодая дама невольно опускала плечи. Одного за другим она отправила в Брайони-Лодж мальчишку-посыльного и двух горничных, груженных шляпными коробками и свертками с покупками. Хотя ни накидка из ирландского кружева, ни муфта из русских соболей не улучшили ее настроения.
Оставшись одна, Ирэн направилась к Лоусерскому пассажу, стала плавно двигаться в бесконечном людском потоке и обдумывать свое незавидное положение.
У самого выхода ее тихонько окликнули:
– Мэм?
Ирэн не остановилась, не оглянулась, ее нервы зазвенели как струны. Но неприметный человек нагнал ее, без церемоний сунул в руки бумажный конверт, на котором было наклеено ее имя – Ирэн Адлер, вырезанное из газетной статьи! Конверт не был запечатан, в нем лежала аукционная табличка с номером «28». Ровно столько дней осталось до срока, предоставленного ей шталмейстером, чтобы вернуть драгоценности. Ирэн топнула ногой и, расталкивая толпу, бросилась следом за посыльным к выходу, но так и не сумела его догнать.
Рядом с пассажем торопливо проходили десятки мужчин в одинаковых темных пальто, их хмурые лица различались так же мало, как котелки на головах. От бессилия и обиды Ирэн вытащила из сумочки самый тяжелый предмет – серебряную пудреницу – и запустила ею в спину мужчины – как ей казалось, того самого:
– Ненавижу!
Она промахнулась. Пудреница звонко ударилась о стойку лотка, на котором торговали открытками с фотографиями модных танцовщиц, шансонеток и актрис. Стопки фотографий писклявой Лины Кавальери и сухопарой Сары Бернар посыпались на мостовую, под ноги прохожим. Рядом захлопали в ладоши:
– Браво! – закричала молоденькая девушка, мужская клетчатая кепка с трудом удерживалась на ее рыжих кудряшках. Локтем девушка прижимала к себе внушительных размеров зонт. Она подошла к Ирэн и свободной рукой протянула ей буклет «Лига женского голоса». – Присоединяйтесь! Как только нас изберут в парламент, мы сразу же запретим такие открытки. Продавать их – все равно что торговать женским телом. Торговля людьми – это преступление!
Носком ботинка Ирэн поддела снимок Кавальери и утопила в жидкой грязи. Недалекая, вздорная девица сейчас голосит ее любимые партии в лучших парижских залах. Ноздри певицы трепетали от возмущения:
– Милочка, это хуже чем преступление – это пошлость!
– Хорошо сказано, мисс Адлер! Кто может не узнать ваш дивный голос? – К девушке присоединился лощеный мужчина, вынул из петлички гвоздику пронзительного лимонного цвета, протянул Ирэн, приподнял цилиндр, подобранный тон в тон к цвету перчаток, галантно поцеловал руку и представился: – Оскар Уайльд, давний поклонник вашего таланта. Мистер Сильвио просил встретить вас у пассажа и рассказать о Лондоне. Я немного задержался из-за этой юной леди. Знакомьтесь – моя троюродная кузина Памела Пристли. В детстве она была жуткой толстухой, а сейчас – суфражистка. В остальном она – девушка, не стоящая внимания!
Девушка вспыхнула до корней волос:
– Я идейно против любых гендерных определений!
– Как же прикажешь тебя называть – особь или существо? Пусть будет «существо». Существо, не стоящее внимания. Хотя убедить в этом полицию было не просто…
– Спасибо, что выручил меня и забрал из участка, Оскар!
– Я всего лишь пытался сохранить за собой титул главного скандалиста в Лондоне, – рассмеялся писатель и предложил милым леди прогулку по парку в своем ландо. Но юная Пэм отказалась – ей надо готовиться к завтрашнему пикету. Соратницы собирались дать бой лицемерной благотворительности леди Абигэйл. Каждую зиму в одном только Лондоне сотни безнадзорных детей погибают от голода и холода, а леди устраивает аукцион, чтобы собрать средства на мраморный дворец и атласные подушки для собачек!
