Единственная и неповторимая - [93]

Анджела повернула к ней свой тюлений глаз:

— Да уж, он точно присматривал за тобой ночью. И утром. В пять утра, когда я спустилась, он сидел на скамейке в саду.

— Ну, у него в голове полно всякой всячины. А вчера я была расстроена, и он был просто Сэмом. А-а-а-а-а-а! — Джеки схватилась за приборную доску, когда машина неожиданно дернулась вправо, так что индейские брелочки подпрыгнули к самому стеклу, танцуя и звеня.

— Надо поехать в Эйвбери. — Анджела ткнула пальцем в указатель, объясняя неожиданное изменение курса. — Надо походить среди камней, почувствовать землю, подышать воздухом. Мне кажется, тебе нужно довериться своим инстинктам.

— Хорошо, — сказала Джеки.

Через двадцать минут Анджела и Джеки замерли с двух сторон вертикально стоящей каменной глыбы, прижавшись щеками к холодному камню и сцепив руки.

— Это бесполезно, — сказала Джеки. Анджела закрыла глаза и прильнула ближе к камню. — Шесть месяцев назад, может быть, все и могло быть по-другому, но теперь слишком многое изменилось. — Она почесала лоб. — С тех пор как умерла Эмбер, я… немного иначе стала относиться к Сэму. Во-первых, я узнала, что у них с Эмбер был роман, а сейчас… он совсем другой человек, женщины на него бросаются, за ним охотятся продюсеры, и это заставило меня… заметить его, я думаю. Это заставило меня увидеть его другим. — Они стояли в тишине, Джеки часто моргала на пронизывающем ветру, и ее ресницы касались камня. — А потом, вчера вечером… я больше не могла это игнорировать. Я поняла, что хочу быть с ним и больше ни с кем… и я хотела, чтобы он был только со мной. Вот так просто, — Джеки глубоко вздохнула и повернулась спиной к камню, засунув руки под мышки своего шерстяного пальто, — но теперь уже слишком поздно. Я могу сделать так, чтобы он меня жалел. Я могу пойти к нему в слезах и сказать, что совершила ужасную ошибку. Вчера я почти сделала это. Зная Сэма, думаю, он даже дал бы нам шанс, потому что наверняка пойдет на многое, чтобы подбодрить меня. — Она засмеялась, и ее глаза на ветру стали влажными. — Но его сердце не будет в этом участвовать. Для него я просто глупая девочка, которая так и не выросла. — Она закусила губу и глубже засунула руки под мышки.

— А ты не думаешь, что он должен сам выбрать? — Казалось, Анджела почти заснула; это было первое, что она произнесла за последний час.

— Что? Прийти к нему и признаться?

— Да, именно так.

— Но… я не могу. Это просто… шокирует его. Он не думает обо мне вот так, и сомневаюсь, что смогу выдержать, когда он скажет это мне.

— Скажет что?

— «Джеки, — пауза, — я тебя не люблю».

— Ты действительно думаешь, что он может так сказать? — Анджела выглянула из-за камня и посмотрела на Джеки, уставившуюся в небо со странным выражением умиротворенности и удивления, как будто она только сейчас заметила, что облака двигаются. — Пойдем. — Анджела вернулась к машине, ее голые ноги под леопардовым пальто теперь стали розового цвета. — Думаю, хватит с нас этого. — Она медленно повернула голову к Джеки, и на ее лице появилось какое-то подобие улыбки.

Глава 17

Аманда приехала в Хедланд раньше, чем планировала, но машины Десятого канала уже были припаркованы на подъездной дорожке, а на плитке в холле извивались кабели их аппаратуры. Леди Милли стояла на лестнице и закрепляла ветки остролиста над портретом Эмбер.

— Слава Богу, ты приехала! — Она раскинула руки. — Ты даже не представляешь себе, как мы тут ссорились. Они уже собирались начать съемки, даже не подумав о том, что надо украсить дом и сделать так, чтобы он выглядел достойно. Эмбер бы хватил удар! Я заставила их притащить кучу остролиста и плюща и уже с ума схожу, украшая эти картины и перила. Что ты думаешь?

— Чудесно выглядит, — сказала Аманда, плотнее прижимая солнцезащитные очки к лицу. Милли изогнулась, чтобы полюбоваться на свою работу. — Видимо, они собираются привезти елку и все для обеда, когда бы он ни был. Большой финал. — Она вздрогнула и стала спускаться по лестнице. — По мне, так звучит ужасно. Чего конкретно они от нас хотят?

— Это вечер, когда огласят завещание. — Аманда пожала плечами. — Мы решили позволить им продолжить съемки, но при условии, что на время оглашения останемся одни. Думаю, они хотят снять всех, получивших что-то от Эмбер и предающихся воспоминаниям вокруг ее стола… И мы говорим «спасибо тебе» и «прощай», и все такое…

— Тост за друзей, которых с нами нет. — Милли сморщила нос и вздрогнула. — Ну от меня можно ожидать вспышек гнева, если она не оставила мне всю свою обувь. Сумками я еще готова поделиться. — Она подмигнула и взяла Аманду под руку. — А что ты получишь, дорогая, чтобы запомнить ее?

— О, я получу развод. — Аманда сухо улыбнулась Милли, которая уронила руку и отступила на шаг назад. — У них был роман, у моего мужа и Эмбер. Разве ты не знала?

— Не может быть! — Милли прижала руку к губам.

— К несчастью, может. В любом случае, пожалуйста, не говори ничего. Я не хочу повлиять на программу.

— Да к черту программу, дорогая! — Милли крепко обняла Аманду за плечи. — Думаю, надо выпить… Джефф, — она помахала через плечо мужчине в голубом комбинезоне, — можешь продолжить с остролистом, мне надо отойти.