Единорог и три короны - [45]

Он театральным жестом воздевал руки к небу при каждой ошибке Камиллы, жалуясь, что вынужден расходовать свой громадный талант на неблагодарных учеников. Но в душе он сознавал, что девушка добилась больших успехов за очень короткое время, а ее прирожденной грацией нельзя было не любоваться.

После занятий Камилла примеряла с помощью Зефирины уже почти готовые новые платья: костюм для верховой езды, придворные наряды с кринолином, домашний пеньюар, который можно было носить без корсета, различные одеяния для прогулок, для визитов, для семейного обеда, званого ужина… И разумеется, ей принесли ворох тонких рубашек, роскошное нижнее белье, красивые туфельки на высоких каблуках и куда более устойчивые ботиночки.

Графиня умела безошибочно выбрать самую дорогую ткань наилучшего качества, однако Камилла не во всем следовала советам подруги, которой нравились слишком яркие тона и всевозможные безделушки. Девушка инстинктивно чувствовала, что ей подойдет более скромный стиль, а потому всегда отдавала предпочтение изящной простоте.

Сразу же после обеда Камилла бежала в королевский дворец. Она всегда входила в потайную дверь, предназначенную для слуг и секретарей монарха, отправлялась в библиотеку и проводила долгие часы за чтением. Дед время от времени заходил поговорить с юной принцессой, отвечал на ее вопросы и с одобрением отмечал перемены в ее манерах — она становилась настоящей придворной дамой.

Наступил четвертый день работы с документами. Камилла с жадностью углубилась в историю герцога Амедея VIII — подлинного законодателя, даровавшего своей стране новое уложение — «Савойский статут». Именно этими законами была заложена прочная финансовая система государства. Девушка услышала, как открывается дверь и бросилась навстречу королю, чтобы поделиться с ним радостью открытия.

— Сир, это изумительно, — начала она, но тут же осеклась, увидев, что монарх пришел не один.

Сопровождал его человек, которого она хорошо знала, — шевалье д’Амбремон!

Молодой офицер глядел на нее с таким же изумлением. Он был ошеломлен элегантностью ее платья, красотой прически, безупречными манерами и ласковой непринужденностью, с которой она обратилась к королю. Быстро опомнившись, он стиснул зубы и сжал кулаки, испепелив девушку грозным взглядом.

Она знала, что ей ничего не грозит в присутствии Виктора-Амедея, и, хотя сердце ее заколотилось при виде великолепного офицера, с которым она так часто вступала в схватку, взглянула на шевалье с вызовом, стараясь не выдать своего смятения.

— Вы, конечно, знакомы с мадемуазель де Бассампьер, — сказал король, заметив гневное движение Филиппа.

А тот процедил сквозь зубы, не сводя глаз с Камиллы:

— Сир, должен уведомить ваше величество, что эта женщина обманным путем присвоила себе благородное имя. У меня есть доказательства: всего лишь несколько дней назад я видел ее в таверне, где она подвизалась в качестве официантки.

Монарх произнес примирительным тоном:

— Филипп, мне пора кое-что вам объяснить. Эта юная особа по праву носит имя Камиллы де Бассампьер. Но, поскольку над ней нависла страшная опасность, ей пришлось выступать в весьма странной, согласен с вами, роли, что могло ввести вас в заблуждение.

Молодой дворянин слушал короля с неослабным вниманием, словно стремясь проникнуть в тайный смысл его слов. Он понимал, что здесь сокрыт ключ ко всем загадочным событиям недавнего времени. А Виктор-Амедей продолжал:

— Поскольку сама жизнь девушки была под угрозой, я счел наиболее безопасным заключить ее в крепость, под надежную охрану. Для этого мне нужен был офицер, которому я мог бы полностью доверять… Кто взял бы на себя эту неблагодарную миссию, не задавая лишних вопросов? Мой выбор пал на вас, и вы прекрасно справились с задачей. Однако разумная предосторожность требовала оставить вас в неведении… Уверен, что вы согласитесь с моими резонами, дорогой Филипп. Вы знаете, как я люблю и уважаю вас.

Эти слова успокоили молодого офицера, поскольку свидетельствовали о милостивом отношении к нему монарха. В то же время ему было неприятно, что разговор происходит в присутствии Камиллы. Девушка прекрасно знала, как бесила его роль тюремщика и как бездарно он провалил порученное ему дело. С трудом взяв себя в руки, он почтительно ответил:

— Вашему величеству известна моя абсолютная преданность. Но могу ли я узнать, какая же именно опасность угрожала мадемуазель де Бассампьер?

— Несколько негодяев пытались убить ее и одновременно нанести громадный ущерб короне. Больше я ничего не могу вам сказать. Теперь мерзавцы оказались за решеткой благодаря расследованию, проведенному мадемуазель де Бассампьер. Она блестяще справилась с труднейшей задачей.

Камилла в продолжение всей беседы неотрывно смотрела на Филиппа. Она видела, как тот переводит взгляд с нее на монарха. Было ясно, что шевалье не вполне избавился от своих подозрений и по-прежнему питает к ней злобу. Он не подвергал сомнению слова монарха, которого глубоко почитал, но считал, что пронырливой девице удалось обмануть суверена, убаюкав сладкими речами. Он имел возможность убедиться в ее способностях такого рода.