Единорог и три короны - [44]

— Он это всегда говорит. Даже меня попрекнул недостатком величия. Но никто лучше него не знает придворный этикет и куртуазные манеры. Как он вам показался?

— Поразительный человек!

— Это еще слабо сказано, — со смехом ответил король.

Они побеседовали еще некоторое время, явно довольные друг другом. Король расспросил Камиллу о детских годах, проведенных в замке барона де Бассампьера, а затем простился с внучкой, поскольку его ждали неотложные дела. Однако и в этот раз он повторил свое приглашение заходить к нему свободно, чтобы изучать историю семьи.

Девушка вышла из кабинета, собираясь покинуть дворец, но тут внимание ее привлекли звуки музыки, доносившейся откуда-то издалека. Заинтригованная, она двинулась на чарующие звуки. Пройди через множество комнат, она оказалась перед входом в зал, в котором репетировал придворный оркестр, готовясь к какому-то празднеству. Не в силах превозмочь любопытство, она заглянула в приоткрытую дверь и замерла в восторженном изумлении — ее потрясла и красота зала, и огромное число музыкантов. Никогда еще ей не доводилось видеть оркестр из тридцати человек, причем все они играли поразительно слаженно, подчиняясь жестам величественного дирижера.

Камилле казалось, будто она видит чудесный сон. Мощные аккорды находили отклик в каждой клеточке ее тела, она словно бы сливалась с мелодией — такой осязаемой и реальной, что хотелось ловить эти звуки руками.

Девушка стояла, словно зачарованная, — она в жизни не слышала ничего подобного. Иногда бродячие музыканты давали небольшие концерты в замке барона де Бассампьера, но выступали они обычно вдвоем или, самое большее, втроем. А мастерство их не выдерживало никакого сравнения с виртуозной игрой королевского оркестра, Камилла с особой остротой ощущала красоту этого зрелища. Она могла бы остаться здесь на весь вечер, слушая веселые и грустные мелодии, сменявшие друг друга, но внезапно кто-то положил руку ей на плечо, и она, вздрогнув, обернулась.

Перед ней, с лукавой улыбкой на устах, стоял молодой человек.

— Если маэстро заметит вас, будет большой скандал, — сказал он насмешливо.

— Но почему? — воскликнула Камилла, возвращаясь на землю. — Я ничего плохого не сделала.

— Мы-то с вами это знаем, а вот он — нет. Такой вздорный человек! Но этот мизантроп дарит нам божественную музыку. Удивительно, правда? Если он вас увидит, то обвинит в том, что вы шпионите за ним, и наотрез откажется играть на ближайшем концерте. Разве вам нужны неприятности?

— Конечно, нет, — ответила девушка, которую словно бы окатили холодной водой. — Давайте лучше уйдем отсюда.

Она стремительно отошла от дверей. Дворянин неотступно следовал за ней.

— Такой очаровательной девушке я могу сказать: тут есть тихое местечко, где все слышно… А нас никто не увидит.

Камилла остановилась и внимательно посмотрела на молодого человека. Красив, на вид лет двадцать пять, одет в красный мундир Королевского батальона. Она отметила его светло-русые волосы и почти зеленые глаза. Смеющийся взгляд придавал его лицу мальчишеское выражение. Он походил на шаловливого ребенка, хотя повадки его не оставляли сомнений — он жаждал очередной победы. Камилла улыбнулась краем губ:

— Благодарю вас, сударь, но мне нужно идти. Как-нибудь в другой раз! — И она решительно направилась к выходу.

— Скажите мне хотя бы: как вас зовут? — воскликнул юноша, устремляясь за ней с явно раздосадованным видом.

— Сначала назовите ваше имя.

— Виконт Микаэль де Ландрупсен, ваш покорный слуга.

— Вы не пьмонтец?

— Датчанин.

— Что ж, виконт, счастлива познакомиться с вами. Надеюсь, мы еще встретимся.

Прежде чем он успел открыть рот, она вскочила в карсту Зефирины, поджидавшую у входа, оставив молодого дворянина в полной растерянности. У него так вытянулось лицо, что она почувствовала к нему жалость и, высунувшись из окошка, дружески помахала рукой. Датчанин ответил ей ослепительной улыбкой, и с этим приятным воспоминанием она вернулась во дворец графа де Ферриньи.

24

Следующие два дня Камилла занималась именно тем, что ей вменили в обязанность: тренировалась с учителем танцев, терпеливо снося его брюзжание, затем устремлялась в королевский дворец, чтобы погрузиться в историю Савойской династии.

С Пьером она виделась только изредка, поскольку молочный брат сообщил ей о своем намерении поступить в университет. А Тибор как сквозь землю провалился! Но на юную принцессу обрушилось столько новых забот, что она почти не задумывалась о причинах отсутствия оруженосца.

Понемногу девушка привыкала к неудобным кринолинам и тесным корсетам; научилась изящно передвигаться в этих громоздких туалетах и освоила сложные па модных танцев — чаконы, джиги, менуэта…

Пульчинабелли являлся вместе с флейтистом, который умел наигрывать разные мелодии; сам же учитель танцев важно повторял свои бесконечные «раз, два, три», отбивая ритм тростью, увитой зелеными бантами. Камиллу по-прежнему приводили в изумление эксцентричные наряды итальянца. Каждый день он облачался в новый камзол кричащего цвета, украшенный самыми немыслимыми безделушками — крохотными искусственными птичками, яркими брошками, замысловатыми узелками…