Эдгар По - [38]

Письмо Джона Аллана, очевидно, предназначалось для глаз самого По не в меньшей мере, чем для прочтения министром. Оно с предельной ясностью давало понять молодому поэту, что опекун считал его самым обыкновенным протеже, которого хотел сбыть с рук долой, устроив в Вест-Пойнт с тем, чтобы больше никогда о нем не слышать. «Должен откровенно заявить, сэр, что он не состоит со мной ни в каком родстве». Фраза эта означает, что он не собирался делать По своим наследником или принимать его у себя дома в качестве члена семьи. Формально исполняя обещание, данное покойной жене, он повиновался при этом чувству долга, но отнюдь не любви. Прошение, поданное По на имя министра обороны, возымело обычный результат: вместе с рекомендательными письмами оно было положено под сукно и на несколько месяцев забыто.

Перед отъездом По из Ричмонда Аллан снабдил его суммой в 50 долларов. Надо полагать, По задержался в Вашингтоне совсем ненадолго — только для того, чтобы лично передать свои бумаги в министерство обороны, — и сразу же выехал в Балтимор, к чему его побудили немаловажные причины. Во-первых, к этому моменту Джон Аллан, приложив надлежащие старания, ясно дал понять, что в ричмондском доме он отныне нежеланный гость. По мере того как охладевала «привязанность» к нему опекуна, По все яснее ощущал необходимость в установлении более прочных связей со своими настоящими родственниками в Балтиморе. Сведений о них он до той поры почти не имел, зная лишь, что дед его по отцовской линии, Дэйвид По, был главным квартирмейстером повстанческой армии в годы войны за независимость. Ратные его подвиги множились семейными преданиями и временем, так что довольно скоро он даже получил чин «генерала», которого на самом деле ему никто не присваивал. Обнаружив, что у него есть столь доблестный предок, По пришел в восторг. Только сейчас он стал сознавать, к какому славному роду принадлежит, и был уже вполне готов преобразиться из Эдгара Аллана в Эдгара По. Существовало и другое обстоятельство, заставлявшее По стремиться в Балтимор, которое он, впрочем, не осмелился открыть опекуну. Все его мысли были заняты планами издания нового поэтического сборника, и весной 1829 года началась долгая и ожесточенная борьба за литературное признание.

Приехав в Балтимор, По, не теряя времени, начал готовить к публикации «АльАараф», а также несколько новых и основательно переделанных старых стихотворений. Печальный опыт «Тамерлана» подсказывал, что очень мало просто напечатать произведение, главное — суметь привлечь к нему внимание публики и критики. Вот почему на сей раз он решил взяться за дело иначе, и метода, который тогда применил впервые, неизменно придерживался в дальнейшем. Теперь каждою новую работу он стал посылать какому-нибудь известному писателю, или просто влиятельному лицу, якобы лишь на отзыв, а на самом деле, чтобы возбудить к себе интерес и опереться таким образом на поддержку уважаемого в обществе человека. Рукопись своей второй книги он собственноручно передал Упльяму Вирту, популярному в ту пору писателю, которого знал еще в Ричмонде, надеясь, что его благосклонный отзыв произведет впечатление на издателей. Однако Вирт, чей вкус воспитывался на классических образцах, пришел в некоторое замешательство от причудливой образности «Аль-Аарафа», которая и поныне нередко сеет смятение в «упорядоченных» академических умах. Присланное им письмо поэтому было хотя и доброжелательным, но весьма сдержанным. Отдавая должное эрудиции автора и выражая уверенность в том, что «современному читателю поэма понравится», он вместе с тем сомневается в том, чтобы она «пришлась по душе людям с более старомодными вкусами», к коим причисляет и себя самого.

Не зная, радоваться или огорчаться такому суждению, и чего в нем больше — похвалы или критики, По тем не менее решил присовокупить его к рукописи, с которой отправился в Филадельфию, чтобы показать ее там владельцам издательства «Кэри, Ли энд Кэри». Посетив мистера Ли в его конторе на Честнат-стрит, По имел с ним непродолжительную беседу, и в итоге издатель предложил ему поместить коекакие из стихотворений в журнале «Атлэнтик сувенир», приняв рукопись «Аль-Аарафа» на рассмотрение. С тем По и возвратился в Балтимор.

Еще до конца месяца По, должно быть, получил из Филадельфии обычный ответ, который издатели давали молодым поэтам: книга будет опубликована, если фирме будут представлены гарантии от любых убытков. Поэтому 29 мая По пишет Джону Аллану, пространно объясняя, почему для всякого молодого поэта важно, чтобы мир узнал его как можно раньше, и заканчивая просьбой поручиться за книгу суммой в 100 долларов. К письму он также приложил полученный от Вирта отзыв. При этом По заверяет Аллана, что давно уже перестал считать Байрона образцом для подражания. В ответном письме, пришедшем необычайно быстро, торговец наотрез отказал По в какой бы то ни было помощи и сурово осудил его поведение.

На протяжении всего пребывания Эдгара По в Балтиморе, с мая до конца 1829 года, письма, которые он получал от Джона Аллана, были полны саркастических замечаний, подозрении и упреков. Время от времени из Ричмонда приходили деньги — как раз вовремя, чтобы спасти его от голода, однако скрупулезность, с какой он отчитывается перед опекуном за каждый истраченный цент, дает ясное представление об условиях, которыми сопровождалась эта помощь. Помимо нескончаемых сетований на то, что По упорствует в намерении «транжирить» деньги на издание никчемных виршей, обычной темой этих писем были неотступно преследовавшие старика подозрения, связанные с размером вознаграждения, выплаченного сержанту, занявшему место По в 1-м артиллерийском полку. Развеять их но могли никакие самые очевидные факты и убедительные объяснения. Не оставляли его и сомнения в усердности хлопот, предпринимаемых воспитанником для получения назначения в Вест-Пойнт. И потому По не упускал возможности продемонстрировать серьезность своих намерений в отношении военной карьеры. Его подстегивала бедность, в которой, быть может сознательно, держал его Аллан. И вот 23 июля он отправляется пешком в Вашингтон, истратив накануне почти весь долгожданный перевод из Ричмонда на оплату счета в гостинице.