Эдем не для двоих - [10]

— Это ты, Валерий?

Мужчина засмеялся:

— А кого ты еще ожидала услышать, звоня по моему номеру?

Она не поддержала шутку:

— Мне требуется твоя помощь. Ночью с Кириллом случилась беда.

Шубин сразу посерьезнел:

— Какая?

— Он убежал из дома и бродил неизвестно где всю ночь. Милиция отыскала его только в полдень, на повороте, ведущем в бухту Символов.

Валерий вздохнул:

— Понятно. Как он там оказался? Ведь от вас это довольно далеко.

Юля всхлипнула:

— Он ничего не помнит, кроме того, как хлопнул входной дверью нашей квартиры.

— Даже не помнит, на чем туда добирался?

— Нет. Абсолютно ничего!

Шубин присвистнул:

— Интересно! Вези его ко мне.

— Он категорически отказывается.

— Ну, тогда не знаю, как я смогу вам помочь, — отозвался старый друг.

Юля умоляюще произнесла:

— Я разговаривала с Татариновым. Он готов предоставить тебе все необходимое для лечения моего мужа.

— Кирилл в нейрохирургии? — быстро спросил Валерий.

— Да.

— Я перезвоню тебе через пятнадцать минут.

Этот разговор не принес облегчения молодой женщине. Она вспомнила, что не предложила Валерию деньги — наверное, зря. Он уже не сопливый мальчишка, разглагольствующий о психологии, а известный на весь город врач-психотерапевт, между прочим, высоко оплачиваемый! Это его бизнес, а она усвоила одно правило своего отца: там, где речь идет о бизнесе, привязанности и чувства неуместны. Шубин оказался пунктуальным и действительно перезвонил ей через пятнадцать минут.

— Я оплачу все твои услуги, — заявила Юля, прежде чем он успел сказать хоть слово. — Из-за этого не волнуйся.

— Вот из-за этого я как раз и не волнуюсь, — рассмеялся врач. — Тем более что с тебя я не возьму ни копейки. Передай Татаринову, что сегодня вечером я приеду к нему и осмотрю его отделение. Думаю, завтра мы уже начнем лечение.

Словно камень свалился с души женщины.

— Ты серьезно?

— Как никогда. А теперь иди домой и ни о чем не думай. Мы поставим на ноги твоего благоверного. Мне попадались случаи и потяжелее.

После этого разговора Юля летела домой как на крыльях. Она верила: Валерий знал, что говорил. И не за горами тот день, когда Кирилл наконец обнимет ее, как в старые добрые времена, и перестанет обвинять ее отца в автокатастрофе.

Шубин позвонил ей еще раз, уже вечером:

— Спешу тебя обрадовать. Я был у Татаринова. Кое-какие приборы у него в клинике имеются. Завтра с утра начнем лечение. Думаю, тебе незачем посвящать супруга в это дело.

Она чуть не задохнулась от радости:

— Ну, конечно!

— И, прошу тебя, не приходи к нему утром. Если больной тебя увидит, ты испортишь нам все.

Юля была готова принять любые условия.

— Да, разумеется.

— Ну, всего.

Впервые за долгие месяцы Юля включила телевизор и с удовольствием посмотрела какое-то ток-шоу. Кажется, ее жизнь начала налаживаться. А она все отдала бы за это!

Глава 3

Олег Львович Мартынов, как всегда, совершал утреннюю пробежку по парку Героев. Он давно поставил себя целью — пробегать не менее трех километров в день. Правда, в его возрасте — шестьдесят восемь лет — и при его полноте такие нагрузки давались мужчине с трудом, однако Олег Львович не думал сдаваться. Он был владельцем маленького магазина промтоваров, примерным семьянином, прожившим с женой в любви и согласии почти сорок лет, вырастившим двоих детей и уже принимавшим по выходным внуков в гости. Однако с некоторых пор его неудержимо потянуло к молодым женщинам, и он начал за ними охоту, опасаясь, правда, гнева супруги. Среди его служащих имелось немало симпатичных продавщиц, и одна из них — самая красивая, стройная, как кипарис, с восточным разрезом глаз, Лейла, кажется, — клюнула на его ухаживания. Во всяком случае, они договорились встретиться в воскресенье в загородном ресторанчике «Марьина роща». Он славился не только превосходной кухней, а еще и тем, что посетители могли снять там комнатку на определенное время. Лейла об этом знала. Значит, догадывалась, что именно последует после сытного обеда. Эти мысли придали ему бодрости, и Олег Львович поскакал, как сытый мустанг. Однако намеченную дистанцию он с ходу не одолел и, тяжело дыша, свалился на скамейку, уютно притаившуюся среди кипарисов, и с наслаждением вдохнул свежий морской воздух с примесями ароматов можжевельника и крымской сосны. Мартынов обожал парк Героев и считал его райским уголком, особенно в бархатный сезон, в конце сентября, когда утомленное за лето солнце дарит прощальный привет крымской природе. Мужчина с тоской посмотрел на море, расположившееся совсем близко и манившее его зеркальной гладью.

«Рискнуть и искупаться?» — мелькнула мысль. Говорят, холодная вода тоже омолаживает. В принципе, вода была не такая уж и холодная, несмотря на прохладные дни начала сентября, она не успела остыть окончательно — всего лишь до двадцати градусов. Эта температура мало кого пугала, но у Мартынова, обожавшего, как выражалась его благоверная, парное молоко, она отбивала желание выкупаться.

— Не заболею же я, в конце концов! — громко произнес он и оглянулся, словно испугавшись собственной храбрости. Его никто не услышал, лишь мирно трещали цикады в траве, прощаясь с летом. На платанах чирикали воробьи.